Убийство в лабиринте - страница 8

Ма Жун убил двух бандитов, Цзяо Тай — одного. Шестеро остальных находились в весьма плачевном состоянии. Только у девушки не было никаких повреждений.

Судья велел слугам привязать разбойников к крыше одной багажной повозки, а трупы — к другой. Девушке было позволено идти.

Дао Гань достал корзинку с войлочной подкладкой, после чего судья с помощниками выпили по чашке горячего чая.

Ма Жун прополоскал рот, презрительно сплюнул и сказал Цзяо Таю:

— В любом случае это было непрофессиональное нападение. Не думаю, что эти парни — настоящие разбойники с большой дороги.

— Да, — согласился Цзяо Тай, — вдесятером они могли бы справиться со своей задачей намного лучше.

— На мой взгляд, они справились со своей задачей достаточно хорошо, — сухо заметил судья Ди.

Они молча выпили еще по чашке чая. Все устали, и никому не хотелось разговаривать. Были слышны лишь тихие голоса слуг и стоны раненых разбойников.

После короткой передышки четыре конные повозки снова двинулись в путь. Двое слуг освещали дорогу зажженными факелами.

Путникам потребовалось более часа, чтобы перевалить через горный хребет. Дальше дорога вышла на широкий тракт, и вскоре на фоне вечернего неба показались силуэты крепостных сооружений северных городских ворот.

Цзяо Тай с восхищением взирал на великолепные ворота, увенчанные высокой надвратной башней. Правда, потом он вспомнил, что Ланьфан — пограничный город, где следует быть готовым к внезапным нападениям орд варваров с западных равнин.

Он постучал рукоятью меча в обитые железом ворота. Ему пришлось долго ждать, пока ставни маленького окошка в надвратной башне отворились. Сверху донесся грубый голос:

— На ночь ворота закрыты. Приходите завтра утром!

Цзяо Тай гневно ударил в ворота и прокричал:

— Отворяй! Прибыл судебный наместник.

— Что еще за судебный наместник? — раздался вопрос.

— Его превосходительство Ди, новый судья Ланьфана. Отворяй ворота, тупица!

Ставни захлопнулись.

Ма Жун подъехал к Цзяо Таю и спросил:

— Почему такая задержка?

— Эти ленивые псы спали! — с возмущением ответил Цзяо Тай, продолжая лупить мечом по воротам.

До них донеслось бряцание цепей. Наконец створки ворот отворились на несколько чи[1]. Цзяо Тай пришпорил коня и едва не сбил замызганных солдат в поржавевших шлемах.

— Откройте ворота пошире, ленивые псы! — рявкнул Цзяо Тай.

Солдаты исподлобья взирали на двух всадников. Один раскрыл было рот, собираясь что-то сказать, но при виде сурового выражения на лице Цзяо Тая передумал. Вместе с напарником он широко распахнул ворота.

Повозки проехали в город и по темной главной улице направились в южную сторону.

Город выглядел безлюдным. Хотя еще не пробили первую ночную стражу, большинство лавок было закрыто на ночь прочными деревянными ставнями. Кое-где, ближе к центру, люди маленькими группками обступали масляные светильники уличных торговцев. Когда конные повозки проезжали мимо, люди оборачивались и бросали на приезжих безразличные взгляды, после чего сразу возвращались к своим мискам с лапшой.

Никто не вышел приветствовать нового судью, и не было никаких признаков, что их тут ждали.

Повозки проехали под высокой разукрашенной аркой, перекрывавшей улицу. Дальше главная улица разветвлялась на восточную и западную, пролегающие вдоль высокой стены. Ма Жун и Цзяо Тай решили, что это задняя стена вокруг территории судебной управы.

Они свернули на восток и поехали вдоль стены, пока не добрались до больших ворот. На арке висела облезлая деревянная доска с вырезанной на ней надписью: «Судебная управа Ланьфана».

Цзяо Тай соскочил с коня и со всех сил начал стучать в ворота.

Ворота отворил коренастый привратник в залатанном платье, косоглазый, с грязной клочковатой бородой. Подняв бумажный фонарь, он бросил взгляд на Цзяо Тая, после чего проворчал:

— Ты что, солдат, не знаешь, что по ночам управа закрыта?

Это было для Цзяо Тая уже слишком. Он схватил привратника за бороду и несколько раз стукнул его головой о створку ворот. Только когда тот взмолился о пощаде, Цзяо Тай отпустил его и произнес командным тоном: