Убыль Русская. 1917–2017. Беседы о демографии - страница 7
Швецов.Согласно исследованиям антропологов, далёкий предок человека ещё два с лишним миллиона лет назад выбрал моногамию в качестве стратегии выживания.[4]
Поэтому устойчивая связь между мужчиной и женщиной заложена не какой–то «русской цивилизацией», а глубинной природой человека.
И такая связь будет преобладать ВСЕГДА, вне зависимости от того, какую форму брака выдумают правители или служители религиозного культа, обозвав её «институтом Семьи» или ещё как–нибудь.
Башлачёв.Вот тут как раз никакой «моногамией» и не пахло!
В смуте 1917 года российские марксисты с беспредельным бесстыдством внедрили на практике «официальную, открытую общность жён».
Например, Александра Коллонтай (Домонтович) в статье «Отношение между полами и классовая мораль», потребовала от женщин «служить интересам класса, а не обособленной ячейке» семьи. И заявила: к межам половым отношениям надо относиться, как к «стакану воды».
Швецов.Вот застал–то СССР всего ничего, но вот этой Коллонтай все уши прожужжали в своё время. Но про «общность жён» как–то помалкивали.
Башлачёв.Это в 80-е.
А представьте, как это было в 20-е?
От этой концепции «стакана воды» марксистская молодежь России прямо взбесилась. В анкете среди слушателей Коммунистического института им. Свердлова начала 1920-х причиной первой сексуальной связи назвали чувство любви к партнеру — менее 4%.
А ведь «Свердловка» — это главный институт подготовки кадров коммунистического просвещения.
И в этом «университете» бесстыдство проповедовалось прямо!
Если будущие «просвещенцы» лишь в одном случае из 25 указали любовь причиной первой сексуальной связи, то чего можно было ожидать, когда выпускники «Свердловки» станут сами «просвещать» молодежь, готовя кадры коммунистического просвещения?..
Конечно, в основной русской массе такое бесстыдство не могло быстро и широко распространиться.
Но в системе просвещения концепция марксизма стала широко распространяться.
Учебник 1929 года. Вольфсон «Социология брака и семьи». В нём: «ко времени социализма деторождение будет изъято из–под власти стихии».[5]
Но раз «стакан воды» вошёл в моду, то беременности неизбежны.
И что делать после «стакана воды»?..
Для женщин нежеланная беременность — драма.
Однако посягательство на зарожденную жизнь веками считалось самым аморальным делом.
В былые века ни одно законодательство мира не посмело легализовать убийство в утробе матери.
А ведь к власти нередко приходили ужасные и жестокие правители. Они заливали кровью свои народы и своих соседей. Но никогда не смели провозгласить право на детоубийство.
Швецов.Открываем словари, ищем слово «инфантицид» и убеждаемся, что детоубийство в целях регулирования численности было совершенно обычным делом в не столь далёком прошлом.
Если нырнуть в глубину веков до периода неолита, когда доля убитых родителями детей составляла от 15% до почти 50% от общего числа новорожденных.[6]
А если брать времена не столь давние, то детоубийство было обычным делом в Римской империи, Карфагене, Вавилонии. В некоторых странах Азии это происходит и сейчас.
Поэтому «не веками» и не считалось.
Убивать младенца в утробе матери, не угробив женщину, просто не умели.
Но вот возврат к инфантициду на правительственном уровне в 20-м веке в сочетании с насаждаемой женской неразборчивостью в половых связях — это действительно нечто!
Башлачёв.Знаешь, все эти заумные понятия типа «инфантицид» — на меня не действуют. Да и «аргументы» про Вавилон, Рим и Карфаген — тоже.
Я предпочитаю рассматривать государства с наличием основ нравственности. Первое в мире правительство, которое отбросило запрет на внутриутробное убийство — марксисты. 19 ноября 1920 года они узаконили аборт в России.
Убить зарожденную жизнь в утробе матери — это переворот в сфере морали.
Так что главный переворот был сделан не матросами в Зимнем дворце Петрограда, а марксистами в Московском Кремле.
Вполне очевидно, что распространение абортов началось со столиц: Москвы и Ленинграда. Ясно, что в них и началось сокращение рождений.
Это показывают графики потоков растущих детей столиц России — города Москва и Ленинград.