Учение древней Церкви о собственности и милостыне - страница 12

Конечно, пока был со своими учениками Христос Спаситель, подоб­ная организация являлась излишней; и только по Вознесении Христовом и более широком распространении христианства явилась нужда в более определенной организации церковной жизни вообще, а в частности — и устроения материального быта христианской общины. Но уже и в Еван­гелиях мы находим несомненные данные для того утверждения, что как Христос Спаситель, так и Его святые апостолы не имели личной соб­ственности во время земной жизни Христа Спасителя, но получаемое от доброхотных даяний[76] расходовали сообща[77]. Нет нужды раскрывать ту бесспорную истину, что Христос Спаситель есть идеал нравственного совершенства для каждого христианина. Такое же идеальное значение имеет и Его отношение к собственности. Он не мог иметь заботы о ней и не имел ничего, сверх самого необходимого. Тот, Кто учил других быть совершенно независимыми от влечения к обладанию миром и не заботить­ся о завтрашнем дне, Сам оставил нам в этом отношении, как во всех других, высочайший образ, чтобы мы следовали по Его стопам[78]. «Лиси­цы, — говорит Господь, — имеют норы, и птицы небесные — гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову»[79]. Он, подобно бездом­ному бедняку, утоляет со Своими учениками голод, срывая колосья на поле[80], ища смоквы на дереве[81] и принимая добровольные даяния от Своих последователей[82]. Последние, надо думать, и составляли ту, несомненно, небольшую, общую собственность Христа Спасителя с Его учениками, которая хранилась в ковчежце Иуды[83] и служила как для удовлетворения нужд маленькой общины, так и для раздачи беднейшим[84].

Великие начала новой жизни во Христе, возвещенные в Евангелии, нашли свое дальнейшее раскрытие и осуществление, прежде всего, в уче­нии и жизни святых апостолов и первенствующей Церкви. И как в лич­ной жизни святых апостолов, так и в их учении и, наконец, в самой жизни руководимой ими первенствующей Церкви мы находим совершенно опре­деленно выраженное отношение к праву собственности, вполне, конечно, согласное с началами, возвещенными миру Христом Спасителем. Начала эти — внутреннее отрешение от исключительного владения собственно­стью и готовность всем своим делиться с другими. В своей личной жизни святые апостолы являлись прямыми подражателями своему Господу: они не имели собственности, как это ясно выступает из свидетельств самих святых апостолов. «Серебра и золота нет у меня», — говорит о себе апо­стол Петр[85], и апостол Павел свидетельствует об апостолах вообще: «Мы нищи... мы ничего не имеем»[86]. Апостольская точка зрения на собствен­ность вполне, конечно, совпадает с учением Господа: все должно огра­ничиваться необходимым: «Имея пропитание и одежду, — говорит св. апостол, — будем довольны тем»[87]. Сам апостол Павел трудился ради этого, не желая обременять верных[88], и при этом еще служил другим, находившимся при нем[89]; и однако часто не имел и где голову прикло­нить, и чем насытиться, и во что одеться. «Я часто был, — пишет он о себе, — в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе»[90]. И если в своем лице святые апостолы во всей чистоте осуществили евангель­ское начало всецелого отрешения от своего и служения другим, то в сво­ем учении они призывали к этому же верующих. Мы уже сказали, что истинное отрешение от собственности вовне выражается лично каждым в осуществлении евангельского повеления: всякому просящему у тебя давай; а в жизни общины такое внутреннее отрешение имеет своим прямым следствием общение имуществ, когда свободно отказываются от того, чтобы называть что-либо своим. И оба эти проявления христи­анского отрешения от своего нашли свое выражение в учении апостолов и в самой жизни Церкви апостольского периода. Всюду в писаниях апо­столов мы читаем призыв делиться своим достатком с нуждающимися[91], а в самой жизни первенствующей Церкви встречаем и действительное идеальное осуществление этого завета в форме общения имуществ. Вот как, просто и трогательно, повествует об этом книга апостольских Дея­ний: «Все верующие были вместе и имели все общее; и продавали име­ния и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждо­го... У множества уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее... Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и пола­гали к ногам апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду»