Удольфские тайны - страница 33
Эмили заметила на лице отца отпечаток горя, смешанного с ужасом. Он застыл в неподвижности и сейчас, в серебряном свете луны, напоминал склонившуюся над могилой мраморную статую.
– Но, дорогой отец, уже поздно, – обратилась к нему Эмили, спеша развеять печальные мысли. – Вы забываете, что вам необходим отдых. Если позволит наш добрый хозяин, я приготовлю вам постель, так как знаю ваши привычки.
Сен-Обер опомнился и с улыбкой попросил дочь не беспокоиться, а чересчур увлекшийся воспоминаниями Лавуазен поднялся и, извинившись за то, что до сих пор не позвал дочь, вышел из комнаты.
Спустя несколько минут он вернулся вместе с дочерью – приятной молодой женщиной, от которой Эмили узнала, что ради удобства гостей кому-то из членов семьи придется отказаться от своих кроватей, и выразила сожаление. Однако милая Агнес, любезностью и готовностью помочь не уступавшая отцу, поспешила ее успокоить. Таким образом, было решено, что кое-кто из детей и Мишель переночуют в соседнем доме.
– Если завтра я почувствую себя лучше, дорогая, – заметил Сен-Обер, – выедем рано и отправимся домой. В нынешнем состоянии здоровья и настроения я не склонен к дальнему путешествию и очень хочу поскорее вернуться в Ла-Валле.
Эмили тоже соскучилась по дому, но решение отца ее расстроило, так как доказывало, что он чувствует себя намного хуже, чем желал признать.
Сен-Обер удалился, чтобы отдохнуть, и Эмили отправилась в отведенную ей маленькую спальню, но не легла в постель, а вспомнила недавний разговор о душах усопших. Тема живо ее волновала, так как оставалось все меньше сомнений, что дорогой отец вскоре пополнит их число. В задумчивости облокотившись на подоконник, она устремила взгляд в усыпанное звездами небо – приют лишенных телесной оболочки душ. Бесцельно созерцая бескрайний синий купол, она, как прежде, обратилась мыслями к величию Господа и к постижению будущего. Ни единый отзвук земного мира не нарушал покоя. Веселые пляски стихли, крестьяне разошлись по домам. Ночной воздух застыл в неподвижности, и лишь изредка тишину прорезал звон овечьего колокольчика или стук закрываемой оконной рамы. Вскоре смолкли даже эти редкие напоминания о близком присутствии людей. Охваченная возвышенным, благоговейным поклонением, Эмили оставалась у открытого окна до тех пор, пока не наступила полночь, а луна не скрылась за лесом, вновь и вновь обращаясь мыслями к бурной реакции отца на сообщение о смерти маркиза де Виллеруа и печальной судьбе маркизы. Причина его острых переживаний глубоко ее заинтересовала, тем более что отец ни разу не упоминал Виллеруа.
Наконец она вспомнила, что завтра ей рано вставать, и легла в постель.
Глава 7
Пусть те склоняются в печали,Кто все надежды здесь похоронил.Высокая душа увидит жизни далиЗа серым камнем горестных могил.Весна придет в холодный край ненастья,А солнце снова выйдет из-за туч.Напомнит нам, что есть на свете счастье,И душу озарит надежды новой луч!Битти Дж. Жизнь и бессмертие
Проснувшись рано утром, Эмили не чувствовала, что отдохнула: дурные видения преследовали ее всю ночь, лишая спокойного сна – последнего благословения всех несчастных. Однако стоило открыть окно, посмотреть на озаренный утренним солнцем лес и вдохнуть свежего воздуха, как сознание прояснилось. Все вокруг было наполнено жизнерадостной свежестью. Издалека доносились колоритные звуки, если подобный эпитет позволительно применить: зовущий к заутрене колокол монастыря, слабое бормотание морских волн, птичьи трели, мычание пасущихся между деревьями коров. Восхищенная красотой просыпающегося мира, Эмили впитывала его задумчивое спокойствие, и пока ожидала к завтраку отца, мысли ее воплотились в поэтические строчки: