Удовольствие - страница 38
— Анжелика, все будет хорошо, — многозначительно пообещал Жиральд, попытавшись встать и принести ей очередную порцию жаропонижающего, но мольба, сорвавшаяся с ее уст, остановила его:
— Я замерзла, Жиральд… Не бросай меня… Мне очень холодно…
В данный момент перед ним лежала не холодная и замкнутая Анжелика, плескающая ядом ненависти. Нет, в его постели находилась беззащитная и маленькая девочка, борющаяся с недугом, и он обязан помочь Лике.
Она уходила от него дальше и дальше, проваливаясь в бездну бреда. Нет, он не даст случиться беде. Не даст ей уйти. Не отпустит никогда.
Торопливо расстегнув мелкие пуговицы рубашки и сняв ненужную вещь гардероба, Жиральд откинул полог легкого покрывала, судорожно вздохнув, нырнул под одеяло. Облаченная в его шелковую влажную рубаху, Анжелика доверчиво потянулась к нему, положив подрагивающую ладонь на его грудь, почти наверное, не чувствуя, как гулко забилось сердце.
Любой мужчина после трех лет долгого отсутствия «приятных удовольствий со слабым полом» непременно бы отреагировал на мягкость округлых форм женщины, тем более любимой, однако Жиральда пронзило желание оберегать и греть Анжелику, мечтая забрать себе половину ее мучений.
Жаль, что у него не получится, а ведь именно он клялся когда-то делить с ней боль.
— Анжелика, я с тобой, — прошептал Жиральд и невольно изумился, ибо она перестала метаться, тихо засопев, уткнувшись кончиком носа в его плечо. — Если бы я мог всегда быть с тобой, любовь моя, если бы…
Словно недовольная его последней фразой, Анжелика что-то замычала, дернувшись, и Жиральд обвил ее тонкую талию, притянув к себе, наслаждаясь незабываемым, украденной у судьбы моментом, о котором он тоже будет вспоминать до последнего вздоха.
Впервые за столько лет сон одержал над ним вверх, и Жиральд прикрыл глаза, мысленно зарекаясь, что сразу же их откроет, прежде чем провалиться в царство Морфея, однако, прижившись к постепенно отогревающемуся родному телу, он не понял, как потерял способность противостоять забытому сну.
Какие-то легкость и умиротворенность охватили его, прося сдаться и вздремнуть, дабы набраться больше сил.
Вся спальня была залита ночной мглой, и внезапно выглянувшая из — под рассеивающихся облаков голубая луна осветила кровать, очерчивая два силуэта, почти ставших одним целым. Его жар передавался Анжелике, отгоняя озноб, растапливая корки льда в ее душе, а пленявший аромат и близость девушки немного затягивали глубокие раны Жиральда.
Объятия исцеляли их, перенося во сне в те драгоценные минуты счастья.
И ничего другого сейчас не нужно и не требуется.
Незачем гадать, что принесет завтрашнее утро, достаточно ощущать равномерное постукивание двух сердец.
Только в другом ночном городе кое-кто не спал, в сотый раз пересматривая полученные на телефон фотографии, увеличивая кадры, безумно рассматривая картинки, будто на них изображена великая тайна человечества.
«Месье Ларош отвез вашу жену к себе домой, при том она находилась в бессознательном состоянии».
Жиральд Ларош…
Швырнув первый попавшийся стул об стенку и перевернув стол, Александер зарычал, как сорвавшийся с цепи взбешенный пес.
Три года назад ему стоило прикончить его еще тогда, в тюрьме, а не оставить в живых, поэтому во всех возникших проблемах виноват, в первую очередь, он, Сандер.
Кто бы подумал, что обычный следователь возьмется помогать этому подонку, к тому же у Жиральда Лароша появились доброжелатели, ищущие доказательства невиновности профессора, всячески задерживая ход дело.
Какого черта! Почему он не убил его? Почему пожалел, когда ситуация обернулась в пользу Сандера? Почему им двигала потайная благодарность за спасенную жизнь?
Ответ прост: Лика сделала его таким, то есть она свела его с ума, мешая трезво осмысливать и подталкивая к неординарным поступкам.
Да, он плохой… Он может убивать, брать взятки, ценит деньги, но вместе с тем Сандер любил ее. Не просто любил, а обожал, идеализируя и прощая абсолютно все, даже сейчас, прекрасно понимая, что она осталась наедине с бывшим любовником, занимаясь непонятно чем, он отнюдь не сердился на Лику.