Удовольствие - страница 46
«…завтра он может, как и прежде, работать левой рукой, а возможно и нет… Неделя, месяц или год — мы не знаем…»
«Я никогда никому не буду нужен, ведь я калека…»
Наваждение, окутавшее ее красной пеленой, испарилось под натиском врезающихся в память картинок из прошлого, возвращая девушку на землю из проклятого рая, куда она вновь едва не устремилась.
Резко оттолкнув ошарашенного мужчину, Анжелика, не церемонясь, швырнула в него злополучный предмет гардероба, который был вовремя подхвачен французом в воздухе, и с несдержанной яростью обвела его взглядом, без слов показывая, какие эмоции владеют ею сейчас.
— Жиральд Ларош, ты полагаешь, у тебя есть право вмешиваться в мою семью и поливать грязью моего мужа? То, что между нами было, никогда, слышишь, никогда не вернуть! И ты не смеешь приходить вот так в мой дом и вести себя, будто ты хозяин! Жаль, что я снова встретила тебя, профессор Ларош, — последнее предложение Анжелика буквально выплюнула, всем видом намекая, что она не совсем это хотела сказать.
— Анжелика, хватит, ты врешь мне, себе и даже Александеру! — процедил сквозь зубы Жиральд, отметив, как побледнела при упоминании имени мужа девушка. — Тебе легче жить во лжи, чем посмотреть правде в глаза. Знаешь, иногда я думаю, что ты привыкла жить в своей скорлупе, убегая от реальности! Когда ты выходила замуж за Александера, то, почти наверняка, ты снова искала удобный способ избежать выяснений, не так ли? Мир не идеален настолько, как ты его рисуешь. Каждый может провиниться, но главное вовремя исправить ошибку, мне не предоставилась такая возможность, но…
Звонкая пощечина оборвала Жиральда, и мужчина от неожиданности дернулся, притронувшись к вспыхнувшей щеке, смотрел, как сбивчиво задышала Анжелика, растерянно разглядывая свою ладонь, не веря, что осмелилась поднять на него руку во второй раз за короткий период.
— Кто мне говорит о правде и лжи, Жиральд, а? Человек, скрывающий жену и криминальные дела, надевая маску порядочного и великодушного доктора — Айболита, лечащего всех и каждого? Человек, убивающий молодежь наркотиками, зарабатывающий деньги нечестным путем, выдавая себя за самоотверженного хирурга? Что ты знаешь о правде, когда сам ты, не переставая, врешь! И сейчас ты пытаешься очернить другого человека из-за того, что никак не признаешь очевидных вещей… Я замужем, Жиральд. У меня есть муж и семья, о которой я обязана заботиться и защищать. Почему я вышла замуж, какие отношения нас связывают с Сандером, — это не должно волновать никого, особенно тебя! К тому же, ты ведь сам знаешь, какое значение для меня имеет брак.
На кухне повисло тягостное молчание, нарушаемое тяжелыми ударами сердца подавленной и склонившей голову девушки и мрачного задумавшегося мужчины. Пролегшая невидимая граница отделяла их друг от друга, не давая пройти вперед, только отступить назад. Да, ему ничего не стоило протянуть руку и коснуться ее, как того желала душа, тем не менее что-то внутри останавливало, принуждая держаться на расстоянии, парализовав услышанным. Да, она бы позволила Жиральду ласкать ее, однако отвращение к собственному мерзкому поступку затопило Анжелику, помешав предательскому сердцу воплотить коварные замыслы.
— Чем его ложь отличается от моей? — глухо осведомился Жиральд, и Анжелика нехотя подняла глаза, встречаясь с взглядом, полным боли и раскаяния. Он не просил прощение, но измучившееся выражение лица кричало о том, как нелегко ему приходиться бороться с угнетающим чувством безмерной вины перед ней. — Ему-то ты смогла простить ложь, которую он на протяжении трех лет, тебе внушал, почему же меня наказали так жестоко? Я боялся потерять тебя, Анжелика, потому как не в силах отрицать тот факт, что ты — та причина, ради которой я продолжаю жить…
— Жиральд, я, правда, устала, — перебила его она, сытая по горлу громкими тирадами, умело составленными профессором Ларошем. — Я больше не девятнадцатилетняя студентка, жадно ловившая твои взгляды или дрожащая от твоих поцелуев. Все изменилось… Ты сам изменил меня. Ты научил меня трезво оценивать ситуации и уничтожил придуманную сказку, показывая, как в действительности выглядят вещи, то есть, например, если перед нами мотоцикл, он никогда не станет каретой. Если между нами давно все кончено, то вернуть вспять ничего не получиться.