Уинстэнли - страница 23

Бедняги, как они обманывались! Он думал о тех простых душах, которые поддались уговорам хитрых господ, подписали петицию, требовали возвращения короля и старых порядков. Они пытались найти управу на лордов у Карла, забывая, что и король, и лорды — одной масти. Лорд-де вводит новые правила, повышает ренту, отнимает у крестьян общинные земли — сидел бы на троне король, он бы этого не позволил. Но кто такой король? Потомок Вильгельма Завоевателя. Он и его нормандская дружина захватили Англию в незапамятные времена, отняли у коренных жителей и разделили меж собой лучшие земли, установили законы для укрепления своей власти и ввергли простых людей в рабство. Как же можно искать защиты у короля против лордов?

Весенними ночами Уинстэнли писал снова — писал второй свой трактат. Ученый ли? Богословский ли? Нет, конечно. Хотя он и толковал в нем слова «Откровения святого Иоанна», главными в новом его сочинении были не религиозные рассуждения, а насущные вопросы дня. В стране бушевала война — он говорил о войне. Церковные власти требовали богослужебного единообразия — он отвечал на их свирепый и в то же время мелочно-педантичный ордонанс как свободный мыслитель и подлинно народный проповедник, идущий от опыта и здравого смысла, а не от буквы. Но самым сокровенным, самым смелым в трактате было обращение к беднякам, открытое выступление от их имени.

К ним, «презираемым сынам и дщерям Сиона, рассеянным по всему Английскому королевству», обращал он первые слова посвящения. К тем, кого мир ненавидит и осуждает, потому что на них именно и сияет свет и слава отца небесного. Злые и завистливые не могут вынести этого света и потому клеймят их как злодеев, а веру их объявляют заблуждением. «И под именем обманщиков и смутьянов (хотя сами они воистину обманщики и смутьяны), — писал он, — они угрожают вам разрушением и смертью… Вы предмет насмешек и осуждения; вы люди, которых они грабят, вы люди, осужденные на смерть в ходе настоящих беспорядков и мятежей под именем круглоголовых, чтобы это имя Израиля не было больше известно в стране».

Он считал бедняков новым, истинным Израилем. Древний народ иудейский получил свой закон от Моисея — великого учителя. Но Моисеев закон был в силе, покуда не пришел новый законодатель и спаситель — не иудейского народа только, но всего рода человеческого. Его-то иудеи и отвергли. Они не приняли благодати искупления, а продолжали держаться за букву закона, не приняв духа Христа. Бедняки же всего мира, истинные носители этого духа, и призваны обновить мир, спасти его от корысти и мертвящего душу эгоизма. «Вы люди, — говорил он им, — против которых проповедуют, пишут, шлют петиции властям, чтобы растоптать вас ногами; вы люди, которых считают возмутителями спокойствия в царствах и приходах, где вы живете; а правда заключается в том, что вы единственные мирные люди на земле».

Те два свидетеля, о которых сказано в Апокалипсисе, что будут они пророчествовать во вретище тысячу двести шестьдесят дней, и сразятся со зверем, и будут им повержены и убиты, а по прошествии трех с половиной дней восстанут к великому ужасу тех, кто радовался их гибели, — те два свидетеля и есть Иисус Христос со святыми своими, детьми света, презираемыми и обиженными бедняками.

В стране бушевала война, и Уинстэнли писал о великой битве. Древний змий, Сатана, проявляющий себя в душах поработителей такими качествами, как коварство, лицемерие, злоба и жестокость, восстал против святых тружеников; силы зла «клеймят их как сектантов, схизматиков, анабаптистов, круглоголовых». Четырех апокалипсических всадников он сравнивал с армией кавалеров, которые огнем, дымом и серой побивают своих врагов. Огонь — это виселицы и убийства, дым — вредоносные лживые доктрины, угрозы, судилища, глумление, угнетение, а сера — преследование, бичевание, клеймение железом и заточение в тюрьмах.

За примерами далеко обращаться не приходилось. Уинстэнли, живя в Уолтоне, видел воочию жестокость и боль первой гражданской войны. Тогда, в 1643 году, графство захватили роялисты. Король стоял со своим войском к северу от Темзы, а глава его кавалерии — шальной и бесшабашный принц Руперт — к югу. Его ставка находилась в Отландском парке, совсем рядом с Уолтоном. В следующем году парламентские войска, сохранявшие за собой Кингстон, отвоевали Серри; в 1645 году кавалеры захватили Фарнхем, но скоро были выбиты. Когда первая гражданская война закончилась, графство стало ареной борьбы внутри парламентского лагеря. Отсюда, из Кингстона, двинулся 4 августа 1647 года на Лондон полк Рейнсборо, чтобы захватить столицу. Исторические дебаты армейского совета о конституции и судьбах правления Англией шли тут же, в Петни, ставшем на время центром английской политической жизни. Наконец, именно через Серри по портсмутской дороге бежал король в ноябре того же года на юг, на остров Уайт.