Улица Верности - страница 15

   Тут пошёл Виталя покупать себе электробритву с сеточкой - тонкое даёт бритьё, для девичьей кожи приятней. И в недрах Кишинёвского универмага при покупке знакомится он с токарем Жуковым. Но не с простым, а из оборонки, и по заводскому прозвищу "ТыБы":

   - Ты бы не мог такую-то штуку сварганить? А такую?

   Собирал токарь Жуков многие годы не только подводные лодки, но и пластинки - сплошь классика, тысяч пять, по меньшей мере, собрано. Вся квартира на Московском проспекте аккуратно ими заставлена.

   И опять же не простым оказался токарь - музыку кожей чувствовал. И повадились братья-разбойники слушать её и на магнитофоны переписывать.

   Виталя по молодости безуспешно пытался перетянуть токаря на правильную сторону, но для того ни Элвис, ни Хейли, ни "Бесаме мучо" ничего не значили. Доминго он принимал, а про "Rolling Stones" говорил:

   - Тоже мне великие - ни петь, ни играть не умеют. А "Стабат Матер" написать кишка тонка?..

   ...В один из воскресных дней пробили полуденные колокола - сидит на кухне гостящая племянница: чистое лицо и профиль Марианны - символа Франции. С таких пишут Делакруа "Свободу на баррикадах". И, конечно, умница, и, конечно, спортсменка, и, конечно, комсомолка, и даже - проболтался прямодушный Жуков - секретарь одного из обкомов комсомола.

   По обычаю, хотели бы братишки рассудить меж собою, кто будет новенькую гулять, но по лицу Витали поняли: горяч и опасен! - и отошли в сторону. Стал Виталя к той поре средним начальником, мог позволить себе утром провести планёрку, отдать распоряжения и уйти, будто по прочим делам.

   Как будто заново открылся весь окоём - старинное, верное слово. Наполнилась и стала понятной жизнь. Потащил её к местной знаменитости - народному художнику-самоучке. Оттуда в парковое великолепие Комсомольского озера.

   В мужской монастырь, представившись журналистами - иначе бы не приняли. Помогала на кухне, сварила братии грибной суп.

   Обитатели говорили о своих непростых путях к вере, а она спросила - заменяет ли служение богу любовь к человеку.

   - Бог есть абсолютная, - ответил настоятель, - всеобъемлющая и бесконечная любовь.

   - А в чём секрет счастья?

   - Знать, что бог находится в каждом, ложиться с миром, вставать с радостью.

   - Как-то неловко обманывать людей.

   - Мы не обманываем, я окончила журналистику. И хотела их знать. Они искренни и заслуживают уважения. Почему у людей всё так сложно, а у них просто и ясно?

   - Тебя что-то беспокоит?

   - Я бы обработала их истории и свела в сборник, но это не напечатают...

   А дальше - подземный, необъятно-удивительный город: Криковские винные хранилища. Дегустационный зал, похожий на храм. И по старой памяти конноспортивная школа - посадить её в седло. И мореплаватель Арсений, знаток всего и вся о "Битлз"...

   - Ты какой-то не такой, сынок. Ты в порядке?

   - Много дел, мама. И это замечательно. Всё нормально.

   Лето шумело зелёными знамёнами. Спал как ребёнок.

   Даже Атаман не выдержал:

   - Эй, парень, тут клубом нецелованных и не пахнет...

   - Жару ей хочется, - встрял Майк.

   А блаженный Виталя даже не обратил внимания.

   К вечеру пятого дня позвонил мрачный Жуков:

   - Не моё это дело, только собрала наша комсомолочка вещи и двинулась к поезду. Эх, ты... - старик запнулся. - Ну что за жизнь! - и положил трубку.

   Как ужаленный, метнулся Виталя на вокзал: сначала Витька Солдатов, машинист - вместе в пионерлагере маялись, вокзальная всёзнающая милиция, девочки в кассе. Обаял проводницу, договорился и, сдерживая биение сердца, открыл дверь купе, как и рассчитывал, уже начавшего движение поезда.

   Она не удивилась, как будто этого ждала.

   - Садитесь. Рядом. И не задавайте вопросов.

   Перешла на вы - держала дистанцию. Смотрела в окно.

   Он молчал, молчал и молчал, и сам удивился, услышав свой голос:

   - Почему?

   - Потому, любознательный герой. - И бегло скользнула по нему взглядом.

   Не понравилась холодная резкость смысла, и появилось нехорошее предчувствие.

   Он не желал переходить на "вы".