Улица Верности - страница 22
А первый раз с женщиной у Витали не получилось - в институте он этого не проходил. Интересной оказалась молодая дама, искусствовед, красиво говорила. А Виталя опозорился, не донёс. А потом получилось, но, от напряжения, совсем скомкано. А потом вообще не получилось. Всё не так. Лежал, уткнувшись лицом в подушку. Стыдно глядеть ей в глаза. А она лежит, курит и смотрит в потолок; и на её лице ничего не отражается.
Через два дня она позвонила в общежитие - что не пришёл? Виталя промямлил, краснея и прикрывая трубку от вахтёрши:
- Я был как-то не очень. Извини. Давай забудем.
- Ду-рак, - раздельно сказала она и положила трубку.
Неловко получилось, думает Виталя, она, кажется, переживает.
А её подруга при случайной встрече, усмехаясь и рассматривая его, сказала - она всегда встречается с молодыми мальчиками. Потому, что они многозарядные. Но ты не беспокойся. Там уже другой мальчик - может быть, лучше стреляет. А то заходи ко мне, потренируешься. И ей отомстишь.
Нет, спасибо, не надо. Пошёл Виталя своею дорогой. Может, стоит сходить к врачу - конечных дел мастеру. Ведь у всякого мужчины есть свой конец.
Лысый, конечных дел мастер в белом халате, посмеиваясь, говорит:
- Ерунда, у меня в юности тоже такое случилось. Вот тебе таблеточки. А сам способ лечения сложный - надо спать в одной постели с женщиной, но - ни-ни! В противном случае всё лечение насмарку.
Ободрённый Виталя сунул ему в кармашек десятку и отправился к подруге подруги. Вот так и так, больше помочь мне некому.
- Странный метод, - удивилась она. - Ладно, ночуй, не жалко.
- А что малышке скажем?
- Что негде тебе жить.
И успешно лечился Виталя вплоть до третьей ночёвки; когда проснулся среди ночи, увидел безмятежное лицо спящей молодой женщины, вдохнул её душистое тепло, погладил кожу, и неожиданно подумал - а, чёрт с ним, с лечением. Она только сказать и успела - тебе же нельзя...
Оказалось - можно, можно и можно...
А Витале вскоре надлежит на педагогическую практику в райцентр.
- Не оставляй меня, пожалуйста, сейчас - говорит подруга подруги. - Я только-только глаза открыла...
- Как-то у нас нехорошо - без любви.
- Ну что ты понимаешь в любви! Жизнь переменилась. Людям поверила. Вижу тебя - радуюсь. Гадала, за что мне такое счастье?.. - и заплакала.
Хотелось её утешить, погладить по спине - она вырвалась и ушла в другую комнату.
Звонит Виталя начальной подруге.
- Уезжаю на практику. Прошу, побудь с ней рядом.
- Во-первых, ты мне никто. Во-вторых - я не карета скорой помощи. В-третьих - сам заварил, сам и расхлёбывай!
- Ты что, мстишь?
- Нет!!
Потом пришло письмо со знакомым почерком - поссорилась с подругой, запретила ей звонить и приходить. Пусть не напоминает мне о тебе.
Дураку привалило счастье. А он не знал, что с ним делать.
От автора - а Майку надо бы дать слово. Может, что умное скажет.
...Мы были шалопаями. Не хотели себя связывать. Не ясно чем озабочены. Нам не нужны были дети, а чужие и подавно. Мы не заслуживали той нежности, которая сыпалась на нас со звёзд.
Позже встретилось, кажется, у Брехта:
Когда-нибудь,
Когда будет время,
Мы перелюбим
Всех женщин.
Передумаем мысли
Всех мыслителей.
Вразумим
Всех мужчин.
С вразумлением шло плохо. Люди Андропова отлавливали людей в универмагах с вопросом, почему они не на работе. Где-то дули большие ветры, передвигались кадры. Система пыталась провернуть свой громоздкий механизм. Потеряла значение и уже не принималась традиционная отмазка - "У нас есть ряд объективных..."
Нашей команде досталось задание на запись спектакля "В списках не значился" во Дворце "Октябрь" на гастролях театра "Ленком". Спектакль вначале считался высокоидейным, а потом не пошёл в эфир из-за национальной принадлежности героини. Гринёк вёл переговоры с труппой. Неподалёку от развёрнутого у служебного выхода видеовагена курили две тинэйджерки в ожидании красавца Абдулова. Одна из них щелчком бросила окурок под ноги.