«Упрямец» и другие рассказы - страница 60
Танцевать хоро — совсем не такое легкое и простое дело, как может показаться кому-нибудь со стороны. Оно требует длительных упражнений еще с детских лет, требует навыка. А кроме того, необходимо иметь врожденное чувство ритма музыки и ударов барабана. Это чувство должно вспыхнуть и превратиться в то творческое сердечное горение, из чьего пепла рождается искусство.
Мальчиком и подростком я учился деревенским танцам и много раз танцевал, но ведь это было столько лет тому назад. Позже мне приходилось их танцевать иногда на вечеринках в Софии, но там у меня под ногами был паркет, а моими партнерами — дамы и господа. А здесь по утоптанной многими поколениями танцоров площади вихрем носились полные жизни девушки, парни, мужчины и молодые женщины, отплясывая весну и молодость.
«Неужели осрамлюсь?..» Вон все головы повернулись ко мне. В усмешках вранякских хитрецов видно явное ожидание моего провала.
И музыканты, посмотрев на меня, переглянулись и убыстрили темп.
Враждебно загудел барабан.
Парень и девушка, между которыми я очутился и взял их за руки, встрепенулись и полетели.
Но и моя вранякская кровь бросилась мне в голову.
— Ну-ка, брат, теперь посмотрим, как ты танцуешь!
Тело стало невесомым, мышцы ног мгновенно напряглись, и сердце стало биться в лад с частыми ударами барабана.
— Тум-тум-тум-тум-то! Тум-тум-тум-тум-то!
Моим ближайшим соседям, особенно девушке, не под силу было соперничать со мной, и я быстро взял над ними перевес. Когда-то в свое время борованские танцоры научили меня нескольким неизвестным здесь коленцам. Главное из них состояло в необычном выверте ступни, перед тем как ринуться вперед, и таком же выверте, перед тем как отступить назад. Отвыкшие ноги сами вспомнили все это, ведь теперь им, а не голове приходилось защищать мою честь вранячанина и мое мужское достоинство.
Стройный высокий парень внезапно вырвался с противоположной стороны, занял место справа от меня, разорвал круг и повел танцующих цепочкой, оставив моего предыдущего соседа в хвосте.
«Не бойся! — словно сказал он ему, подмигивая. — Сейчас мы покажем этому дяде, как танцуют хоро!»
Но я и глазом не моргнул от такой перемены.
Вся моя книжная мудрость была забыта, все мои возможности, переплавленные сердцем, перешли в ноги и дали пищу ритмично пульсирующей силе моих дедов и прадедов Карамеловых.
— А ну, держись, племянничек, и гляди, как надо танцевать хоро!
Мой сосед был выше меня, и его длинные ноги делали более широкий шаг, поэтому я выигрывал в быстроте.
Еще с того момента, когда он взял меня за руку, я ускорил ритм и не потерял преимущества. Парень выделывал какие-то особенные негритянские выкрутасы пятками, но и мои коленца и выверты ступней нисколько не были ниже по мастерству. Сначала они пробудили в нем любопытство, а потом желание самому повторить их. Но борьба не терпит раздвоенного сознания. Я стремительно вылетел вперед, и парень сбился с ноги. А чтобы снова попасть в лад, ему понадобилось время. И этот злополучный миг принес моему сопернику поражение. Я отодвинул его влево, перескочил к нему на правую сторону и сам повел хоро.
Парень сдался. Я почувствовал по его руке, что энергия в нем сломлена.
Музыка неистовствовала. Цыган-кларнетист был уже в полуобморочном состоянии и играл как безумный. Флигорна гремела дробной россыпью звуков.
Любопытные крестьяне тесно столпились вокруг. Мой сосед танцевал все еще живо, но уже с улыбкой добродушного подчинения.
— А ну-ка! Быстрей! А ну!
Вдруг танцевавшая за ним девушка обогнала его и схватила меня за руку.
И тут начался танец, о котором еще долго будут рассказывать на селе…
Не знаю, длилась ли когда-нибудь музыка столько времени. Музыканты твердо решили меня замучить. Но где им было разобраться в тайнах человеческого сердца! Весенний вечер, трепетная девушка рядом с тобой, отлетающая молодость — я бы умер танцуя, но не сдался!
В конце концов флигорнист не выдержал и оставил кларнет в одиночестве, но я ему крикнул:
— Давай, давай!
Он устало махнул рукой и похлопал себя по груди.
Конец.
Цепь распалась. Мы остановились и начали вытирать потные лбы.