Уральский самоцвет - страница 15
«Имеет ли шансы стать Анатолий Карпов чемпионом мира среди взрослых?» — спросили как-то на лекции Михаила Ботвинника. Он решил отшутиться:
— Талант Карпова значителен, но хватит ли у него физических сил? Еще не было в истории шахмат чемпиона мира, который весил бы меньше пятидесяти килограммов.
Узнав об этом, Семен Фурман поспешно реагировал с удивившей всех серьезностью:
— А у Толи уже пятьдесят один килограмм!
Но тем не менее физическое состояние не могло не беспокоить опытного гроссмейстера. Он хорошо знал, хотя бы на собственном опыте, что означают волнения крупнейшего турнира. Длительные часы дебютной подготовки перед партией, волнения пяти часов игры на сцене в окружении зрителей, бессонные ночи анализа отложенных позиций. Короткий беспокойный сон, прерываемый мучительными «шахматными» кошмарами — зевнул ферзя! Новые длительные часы дебютной подготовки на следующий день, к следующей партии. И опять игра. Какие нервы нужно иметь, потом просто физические силы, выдержку!
«Необходимо было обратить внимание на физическую подготовку Анатолия. Ему была предписана ежедневная гимнастика; в течение периода подготовки он часто играл в бадминтон и настольный теннис. Катались мы на лодке. Сперва мы отдыхали под Москвой в Баковке, затем перебрались в Зеленогорск вблизи Ленинграда, где климат похож на скандинавский. Эта перемена мест была очень важной — потому что чемпионат мира разыгрывался в Стокгольме и для Анатолия важно было акклиматизироваться».
Физическая подготовка — дело нужное, но все же главной была подготовка шахматная. Соответственно творческим установкам Алехина был тщательно разобран вопрос о положительных качествах и недостатках самого Анатолия Карпова.
Прежде всего — дебютная вооруженность юного шахматиста.
«Дебютный репертуар Карпова, — говорит Фурман, — был так или иначе лимитирован и ограничен, но мы и не старались в те дни его расширять. В тот момент нашей задачей было добиться успеха в конкретном турнире (юношеском чемпионате мира), и мы сосредоточили внимание, на углублении знаний Карпова в специфических дебютных системах».
Короче говоря, творчески изобретательная пара решила минус превратить в плюс. Если дебютный репертуар юного уральца был ограничен, то ведь дебютные знания его тренера были значительны, они удивляли порой самых эрудированных шахматных знатоков всего мира. Выходит, задача проста, — по ходу борьбы передавать своему любимцу все, что знал сам Фурман, пустить в ход все новинки, которые разработал он сам или открыл в занятиях с армейскими подопечными.
«Карпов оказался способным учеником, — писал Фурман. — Он продемонстрировал способность углублять и развивать идеи, о которых я говорил ему в процессе подготовки. Даже те идеи, которые не позволили ему добиться преимущества в данном конкретном дебюте, все же давали ему перевес в дальнейших стадиях шахматной партии».
Хорошее «плечо друга» получил советский участник первенства мира! И эта помощь и поддержка сказались на результатах.
Уже в первой партии финального турнира решающее слово сказал дебют, точнее, отличная подготовленность Карпова в начальной стадии шахматной партии. Вот как сообщал об этой партии Фурман:
«В первом туре Нецкарж против Карпова применил защиту Алехина с фианкеттированием королевского слона. Эта система была хорошо знакома советскому шахматисту, так как аналогично против него играл Ваганян на отборочном турнире в Ленинграде. Чехословацкий шахматист долго повторял ходы Ваганяна, но на 18-м ходу Карпов применил новое, заранее заготовленное продолжение и добился лучшей позиции… Партия была отложена, и при доигрывании Карпов добился победы».
Конечно же, перед ответственным сражением опытный тренер проверил еще раз стратегическую устойчивость и тактическую изобретательность юного подопечного.
«Природные свойства шахматного таланта Карпова восхитили меня, — говорил Фурман, — главным образом блестящее позиционное чутье. Специальная интуиция, всегда присущая великим шахматистам. Я обратил также внимание на мастерство Карпова в разыгрывании эндшпиля и превосходную точность техники».