Уроки минувшего - страница 2

Но не следует, конечно, упускать из виду и те трудности, которые приходилось преодолевать на путях обретения зна­ний, в том числе и материального порядка. Не всем желаю­щим получить образование удавалось этого добиться. Путь наш к получению дипломов и званий не был усыпан розами. В успехах и неуспехах отдельных людей решающую роль, ко­нечно, играли личная одаренность, способности, целеустрем­ленность и настойчивость.

У многих из нас рано развился интерес к событиям ре­волюции и гражданской войны, к тому, что происходило в те годы в стране, в наших местах. Я, например, мог часами вер­теться среди бородатых казаков и, затаив дыхание, слушать их бесконечные байки о служивских годах. Каких только бывальщин я не наслушался: о ночных разведках и захватах «язы­ков», внезапных марш-бросках и фронтальных атаках конной лавой, о нравах командиров — разных есаулов, сотников и вахмистров. Надо полагать, среди рассказчиков были и те, кто служил еще при царе, и у «белых», и у «красных». Когда позже я начал читать «Тихий Дон» Михаила Шолохова, его многочисленные герои показались мне страшно знакомыми, почти родными, как если бы я знал их в собственной жизни. Из этого общения с миром взрослых я многое узнал о том, о чем затем прочитал в книгах и чего в книжках не нашел.

Пробудившийся в молодости интерес к перипетиям обще­ственной жизни привел к тому, что общественно-политичес­кая деятельность становится моей профессией, а позже — и предметом научно-исследовательской работы. В 1957 году я окончил аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС и защитил кандидатскую диссертацию на кафедре фи­лософии. После окончания Академии был распределен на ра­боту в Отдел пропаганды ЦК партии. На протяжении всей работы в Отделе пропаганды почти постоянно был занят подготовкой идейно-теоретических и политических докумен­тов партии, таких как материалы к съездам, различного рода тезисы и т.д. Одновременно вел научную и преподаватель­скую работу на кафедре научного коммунизма АОН, руко­водил аспирантами.

Таким образом, мне и моим коллегам из других отделов ЦК была предоставлена уникальная возможность, располагая богатейшими материалами из первоисточников, вести разнос­торонний анализ социально-экономических, идейно-полити­ческих и духовных процессов Советского общества. Вполне естественно, что в центре моего повествования находятся во­просы развития социалистической мысли, социалистического сознания в Советском Союзе.

Критический дух марксова учения и назревшие потребнос­ти общественного развития заставляли руководство время от времени выступать в роли реформаторов и делать решитель­ные заявления о необходимости перестройки политики пар­тии, пересмотра форм управления народным хозяйством, сти­мулирования труда. Я имею в виду начинания Хрущева и общую обстановку «оттепели», косыгинские реформы 65 года, радикальные намерения Андропова. Так что идеи перестройки не с неба свалились, они рождались самой жизнью. Этим и объясняется то, что горбачевские начинания первоначально были поддержаны в партии и в народе.

Так сложилась жизнь, что я оказался в поле зрения М.С.Горбачева, когда он находился еще на вторых и даже третьих ролях в ЦК, выполнял ряд его поручений. Это обсто­ятельство предопределило то, что, став Генеральным секрета­рем, он привлек меня к своим делам, назначив помощником по идеологии. Я принял самое непосредственное и активное участие в разработке проблем перестройки на ее первом этапе, когда она еще являлась системой мер, направленных на укрепление социализма и улучшение жизни народа.

Работая рядом с Генеральным секретарем ЦК, я вообра­жал, что все, что делаю, идет на благо социализма. Однако со временем у меня стали появляться недоуменные вопросы по поводу некоторых выступлений и практических шагов Горба­чева, его истинных намерений.

То обстоятельство, что судьба на какое-то время поставила меня довольно близко к человеку, который, если верить его собственным словам, с самого начала перестройки замыслил «сменить систему», маскируясь при этом социалистической фразеологией, сыграло со мною злую шутку. Моя личная тра­гедия состояла не только в том, что я обманулся в Горбачеве, в его намерениях, но еще и в том, что я совершенно не пред­видел глобальной угрозы советскому общественному и госу­дарственному строю.