Уроки минувшего - страница 3

Я решительно отвергал и отвергаю попытки объяснить все неудачи, поражение партии коварством демократов, их лжи­вой пропагандой и лицемерными лозунгами: демократы были такими, какими они были, а причины поражения коммунис­тической партии надо искать прежде всего в себе. Мы проиг­рали «холодную войну» Западу, потому что допустили серьез­ные просчеты в политике и идеологии партии, в стиле работы и поведения руководства партии и государства. Враждебные настроения внутри страны, подрывная деятельность западных спецслужб были более или менее постоянной компонентой обстановки. И это было хорошо известно.

Эти соображения и явились для меня главным побуди­тельным мотивом, чтобы взяться за перо, сесть за машинку. Как раз к тому времени, как я созрел для работы над мему­арами, мне последовало предложение из издательства «Исто­рическое наследие» выступить в серии «Неизвестная Россия. XX век». С главным редактором серии ВЛ.Козловым мы до­говорились, что я представлю редакции воспоминания о ра­боте в аппарате ЦК КПСС в 1957—1962 годах. Они появились в 3-й книге серии «Неизвестная Россия. XX век» в 1993 году. В.А.Козлов сопроводил их небольшой вводной статьей. Здесь я хотел бы процитировать несколько его высказываний. Мне кажется, что они в какой-то мере могут быть отнесены к на­стоящей книге в целом.

«В этих воспоминаниях, — пишет Козлов, — нет ужасных тайн и скандальных разоблачений. Хотя, казалось бы, автор должен знать и наверняка знает массу интимных подробнос­тей о жизни высших эшелонов партийной власти. А если чего не знает, то мог бы и присочинить, следуя примеру других, более бойких "воспоминателей". Как-никак, академик Смирнов в начале перестройки был помощником Генераль­ного секретаря ЦК КПСС Горбачева... Им, этим воспомина­ниям, можно верить. Их автор такой, какой он есть. Он не придумывает себя и время, о котором пишет, не изображает провидца или "внутреннего эмигранта" в аппарате ЦК КПСС. Он говорит о том, что видел и помнит. Он расска­зывает о том, что благоговение перед начальством сочеталось у молодых аппаратчиков с искренностью надежд на реформы и изменения. Я тоже почувствовал эту искренность и роман­тические надежды».

Действительно, в книге нет того, на что намекает В.А. Коз­лов. Может быть, в этом ее недостаток. Но меня всегда ин­тересовали реальные события и факты в политической жизни, подлинные мотивы поступков и поведения людей. Книга ох­ватывает более чем полувековой период жизни: от детских и юношеских впечатлений до последних месяцев «горбачевской перестройки», когда я был отправлен в отставку. Обстоятель­ства предоставили мне возможность в непосредственной бли­зости наблюдать жизнь и поведение партийных руководителей — от секретарей сельских райкомов до секретарей ЦК и Ге­неральных секретарей Центрального Комитета партии. Основ­ной нерв повествования образуется из наблюдений того, каким образом новый строй, условия жизни, воспитательные усилия, поведение руководителей влияли на усвоение людьми духовных ценностей, на формирование их политических на­строений, идейно-нравственных убеждений, в том числе само­го автора и его сверстников. Событийный материал почти всегда сопровождается напряженным размышлением о причинах и сути того, что происходит в жизни.

Под этим углом рассматривается эволюция взглядов М.С.Горбачева в переломный момент перестройки, его неожи­данные повороты и метания. Именно эти зигзаги более всего определяли назревание и развитие тогдашней кризисной си­туации. Именно об этом обстоятельно рассказывается во вто­рой половине книги.

Глава 1

ГОРОД В СТЕПИ

Выстрел на Набережной. Раннее детство мое оказалось на­полненным событиями острыми и драматическими. Они оста­вили глубокий след в моем сознании на долгие годы, а может быть, и на всю последующую жизнь.

Летом 1931 года, после окончания первого класса, я по­ехал погостить в хутор Антонов, откуда происходили мои ро­дители, где родился и я, где проживала наша многочисленная родня. Хутор располагался на правом гористом берегу степной речки Аксай-Есауловский — одного из левых притоков Дона. Чистые воды реки питали огороды прибрежных хуторов, во­дились в ней рыба и раки. А местным казачатам тут было раздолье для купания. От соседних хуторов Антонов отличал­ся тем, что он был староверским поселением. Через улицу, наискось от куреня дяди Никифора, стояла староверская цер­ковь-часовня, невысокое, чуть повыше жилых домов, стро­ение с небольшими куполами, но без колоколов. Запрет на колокола уходил еще во времена раскола. Староверский уклад жизни отличался особой строгостью в соблюдении религиоз­ных канонов и обрядов, постов и молебствий, с безусловным послушанием детей родителям, женщин — мужчинам. Рево­люция, гражданская война подрасшатали старый быт. И все же перед войной этот быт держался еще довольно крепко.