Ушастый призрак - страница 21

— Секундой боли и двумя часами удовольствия, — ответил Хукку с такой же убийственно серьезной рожей. Может быть, в глубине души он и ржал надо мной, как конь, но внешне... О, внешне он был безупречен.

— Боли? — зацепилась я.

— Ладонь колоть нужно будет.

Все это звучало не слишком страшно.

— А почему тогда говорят, что гайду и нойдам не стоит?..

Хукку одарил меня быстрой улыбкой, в которой было и удовольствие и, немного досады. И заверил:

— Ничего не будет. Детей точно не будет.

И слова-то были самый обыкновенные, парни такое часто говорят: не переживай, все под контролем... Но я вздрогнула от внезапного холода, который ударил изнутри, словно там разорвалась ледяная граната. Неожиданно пришло понимание — Хукку опасен. Может быть даже опаснее тех, от кого я пытаюсь спастись.

— Никогда?

Спрашивала я для проформы, уже знала — так оно и есть. Но как он мастерски загнал меня в ловушку! И гейс не нарушил.

Хукку потянулся, став вдруг похожим на своего нового питомца, закинул руки за голову. На меня он смотрел уже иначе, как на человека, внезапно заслужившего толику уважения. Нежданчик!

— Зачем тебе в этом деле я, а? Сама ведь все можешь, еще лучше. Я-то в основном по погоде. Если напрягусь — вижу будущее. Под настроение могу проклясть. А обереги — это же ваше, ведьмино.

— Пробовала, не получатся, — призналась я. Было стыдно, как любой недоучке перед настоящим мастером.

Приятель рывком сел.

— Вот как, — показное благодушие мгновенно слетело с него, словно осенним ветром смело листья со скамейки. — И ты совсем-совсем не представляешь, кто это мог быть? Даже догадок нет?

— Какие у меня могут быть догадки? Все догадки у Багрова, а я "...очень приятно — Девушка. Фамилие мое такое". И основная социальная роль. Антон их гонял, но не поймал, хорошо — папу уберег. А мне никто и ничего толком не сказал. А в чем дело? Я опять чего-то не знаю?

— Видишь ли, Рани... Если ты не в силах создать защиту даже для себя — тут есть три варианта. И который из них хуже, так сразу и не скажу.

— Вываливай все, — обреченно вздохнула я, — только погоди, еще кофе себе налью и зефирки возьму. Под зефирки и апокалипсис нормально зайдет. Все, я готова внимать твоей несравненной мудрости.

Под ложечкой слегка посасывала, но вряд ли это был страх. Скорее, слишком много кофе на голодный желудок.

— Либо ты потеряла силу...

— Два дня назад ритуал творила, все было отлично.

— Либо твой враг сильнее тебя. И это твой персональный враг. Ему не нужны деньги твоего отца, у него зуб конкретно на тебя. Ничего не вспоминается?

Я честно попыталась припомнить, кому в последнее время могла в салат плюнуть. Память вела себя как дорогая стриптизерша — послушно открывала все, кроме главного.

— Ты говорил, что есть третий вариант.

— Вы с ним одной крови, — задумчиво уронил Хукку, — против кровных родичей защита не работает.

Упс... И кто это может быть? Не Соня же, ей-то зачем? Жили мы вроде мирно, парней не делили, а денег хватало на двоих. Вот ведь, дурные мысли!

— Проняло? — Посочувствовал парень.

— Не то слово. У меня всей родни: папа, мама и сестра. Вот как думаешь, кто из них? И за что?

Хукку как-то очень ловко подвинулся, притянул меня к себе и легонько, почти не чувствительно обнял. Он его руки тянуло теплом и почти родной силой.

— Не обязательно.

— Что? — Я дернулась, словно меня укусили, — ты же сам сказал, что он родной по крови.

— Я не сказал, что родня близкая. А еще, я не говорил, что это именно "он". Вполне может быть и "она". Женщины ни в чем не уступят мужчинам, знаешь ли. А уж в том, чтобы вырыть ближнему яму — так и вовсе большие молодцы... Погадать тебе, Рани?

Это было предложение из серии: а не нужна ли мне луна с неба и звезды на клипсы. Хукку гадал только на полигоне, только в рамках квеста, только для игры... что вот вообще никак не мешало его гаданиям сбываться с точностью до пятого знака после запятой.

— Даже если бы мне небо на голову не падало, от таких предложений не отказываются, — потрясенно пробормотала я.

— Правила знаешь?

— Правила знаю. Номера твоей карты не знаю.

Он продиктовал. Наизусть, все шестнадцать цифр.