Утопленник

Володя Злобин

Утопленник

Илье хватило мужества не схватиться за глаз, под которым расплылось серо-жёлтое пятно. Треснувший голос спросил.

– Я за косяк ответил?

– Следующий, – кивнули ему.

Лёша медлил, не желая становиться перед воровчатами, спрашивающими за выдуманный косяк. Ещё вчера друзья мирно сидели у костра, болтая о девках и литературе, а теперь Лёша в свои шестнадцать стоял здесь, под ночкой и под кулачком. Всё произошло быстро, словно в первый раз, и тело деревенело от позора.

– Ты в уши долбишься!?

Сзади подтолкнул Илья. Лёша предлагал драться, но друг согласился на пробитие штрафного. Из рабочего посёлка с чистым весенним названием уедут не все, и тот, кто оставался, должен был чтить местный закон. Лёша больше не хотел подчиняться ему. Дело было не в ещё одной стычке. Прокуренная пятерня съездила бы не по скуле, а по книжкам, которые нельзя не воспринимать всерьёз. Утром бы Лёша посмотрел в зеркало, и оно бы скривилось: 'Зачем читал?'.

– Давай реще, а? – тихо простонал Илья. Носить синяк в одного было стыдно.

– Чё там воркуете!?

К Лёше подскочил самый борзый пацанчик. Тощие ручки по странной, но могучей дуге были засунуты в карманы. В просветах раздувались невидимые мышцы спины. Гопник перекатывался с носков на пяточки, но выгоревшая макушка не доставала даже до глаз Алексея. В спину ему, как заведённый, тыкал Илья. Палец противно вдавливался в поясницу.

– Вы заманали, черти.

Гопник размахнулся, и Лёша ткнул его кухонным ножом. Лезвие легко, совсем по-домашнему, вошло в живот, который, наверное, ещё переваривал ужин. Гопник ничего не понял, только уставился на своего убийцу с удивлённым степным прищуром.

– Ты это чё?

И осел на землю в задумчивой роденовской позе.

Алексей тупо держал нож перед собой – он ещё не осознал, что случилось. Ничего не поняли и пацаны, ведь это они с детства таскали ножички, которыми резали скамейки и только мечтали резать людей. Оцепенение нарушил Илья. Он склонился над раненым, и, трепетно приобняв его, с ненавистью прокричал Лёхе.

– Ты что наделал...!

Лёша повернулся и пошёл домой. В спину запоздало сыпануло матом. Потом слезливо загнусил Илья – он проклинал Лёху за то, что тот подставил его перед 'друганами'. В посёлке все приходились друг другу троюродными товарищами, просто одни друганы имели право издеваться над другими. Лёша слышал, как с Ильи спрашивали за произошедшее: удары на хнычущее тело сыпались густо, зло.

По дороге парень выбросил нож в поселковое озеро. Оттуда поднимался пар. Он стоял над водой плотным белым облаком, в котором можно было угадывать, что захочешь. Вчера друзья мирно сидели на круче, пока к ним не подвалил наглый малознакомый пацанчик. Он начал донимать восторженными рассказами о воровском ходе, отчего Илья, раздражившись, послал его куда подальше. Паренёк свалил, но вскоре вернулся со старшими, которые подвели ситуацию к тому, что подобное лечится подобным, и прописали гомеопатию – штрафной удар по лицу. Поартачившись, Илья сдался, а вот Лёша лечиться не захотел. В чём же его вина?

Мать с отцом ужинали на кухне. Алексей понуро бухнулся за стол. Отец поднял недовольный взгляд.

– Мы же с тобой договорились: приходишь не позже десяти. Задерживаешься – позвони. Что, так трудно?

Отец был из военных. Стареющий мужик с квадратным лицом. Такие всё знают про жизнь, поэтому с ними лучше не спорить. Пока Лёша привычно молчал, мать разливала суп по тарелкам.

– Ты с Ильёй гулял? Я шла от соседки, Илюшку видела. Всклокоченный весь. Даже не поздоровался. Случилось что?

– Сына, если у тебя какие-то проблемы, сразу мне говори. Я со всем разберусь!

Лёша неопределённо пожал плечами. По улице провыла сирена. Внутри похолодело, и только сейчас парень понял, что натворил. Особенно гадко стало не от того, что теперь его ждёт тюрьма и не потому что о ней ещё не знают родители – отец уже примирительно смеялся телевизору, а мать пододвигала к сыну вкусности – нет, гадко было от того, что это не кто-нибудь, а Илья мелко, всего одним пальчиком подталкивал Лёшу к преступлению. Если бы Илья не тыкал в спину, ничего бы не случилось. А может... может, ничего и не было? Ведь, в самом деле, где это видано, чтобы из-за пальца, неприятно вдавливающегося в позвонок, произошло убийство? Ведь не было же! Ничего не было! Если б было, то по телевизору не показали программу 'Время', не отпечатали утренний номер поселковой газеты, и мать бы не сварила борщ, ведь кто варит борщ, когда сын убивает человека? Да... ничего не было. Никто не варит борщ, когда сын убивает человека.