Уйти, чтобы остаться - страница 20
Вадим себя уговаривал, убеждал. Заранее зная, что ему не хватит силы воли зайти в лабораторию. Автобус в город отходит через три минуты. Если побежать, можно успеть…
Вадим побежал.
Сквозь стеклянную дверь подъезда он увидел пустые вешалки гардероба. Вадим постучал. Появился Семенов и развел руками. Он что-то проговорил, но ничего не было слышно. Как в телевизоре, когда убираешь звук. Но Вадим и так понял, что вечер закончился и все разошлись…
В городе прошел дождь. В мокром асфальте отражались апельсиновые фонари. Озябшая продавщица мороженого, в халате поверх телогрейки, походила на чайную бабу. Покупателей в этот час не было. И почему она не сворачивает свое хозяйство? Вадим решил взять эскимо, но с условием, что в сдаче будет двухкопеечная монета. Продавщица оглядела его из-под полосатого платка и согласилась просто разменять на двухкопеечную, если надо.
Вадим спрятал монетку и зашагал. Он чувствовал опустошенность и усталость. Зачем все это? Какого черта он притащился в город?! Два года не позволял себе этого во время наблюдений. Он уходил из театра, с вечеринок, слыл чудаком, энтузиастом, карьеристом, кретином…
Ах, при чем тут Вероника?! Он даже не помнит ее лица. Может, он десять раз ее замечал в зале клуба, но не узнавал. Глупость, мальчишество… В его возрасте пора, быть серьезным. А не бегать в поисках телефона по городу. Чтобы уговаривать, унижаться, умолять о свидании. Разве недостаточно было состоявшегося разговора? И этот визит на квартиру…
Вадим вытащил монетку и швырнул ее вдоль улицы. Хватит!
Если поспешить, то можно успеть кое-что записать. Меньше самокопаний и больше дела. Главное — движение! За углом должна быть стоянка такси…
Жакомино. Чиполлино. Буратино. Сеньор Карабас. Куклы, куклы. Шары покачивали добродушными головами, как разноцветные луны. Лошадки таращили пуговичные глаза…
Вадим попросил запустить медвежонка Кузю. Девушка строго изогнула брови и стала накручивать ключик. Она не понимала, почему именно Кузя.
А Кузя ходил по кругу, раскачиваясь плюшевым телом.
Девушка отошла.
Вадим подобрал ключик и запустил Жаконю, утку Настю и какого-то непонятного типа в очках и длинном колпаке. Семенов? Пусть будет Семенов…
Девушка вернулась и с возмущением оглядела хоровод.
— Ну, знаете… Вы полчаса стоите. Как не стыдно… — девушка вылавливала игрушки и пихала в коробки, где они продолжали возмущенно гудеть и протестовать. А Семенов добрался до края и чуть было не свалился. Вадим подхватил Семенова, но почти не понимал, что хочет продавщица. Он с интересом ждал, кто раньше успокоится в коробках…
— Вы купите что-нибудь?
— Куплю. Вот этого Семенова.
— Семенова?! Артикул пятьсот четыре. Турист. Платите рубль десять.
И Вадим купил туриста Семенова. Черт знает для чего.
Семенову коробка не полагалась. Его завернули в кусок коричневой бумаги и связали, как буйного алкоголика.
— Слава богу. А то вырос, как верста, — произнесла какая-то женщина и юркнула на освободившееся у прилавка место.
Вадим выбрался из толпы.
Секция мужских сорочек находилась на втором этаже. Широкая лестница затягивала людей, словно воронка. Стоило лишь приблизиться к первой ступеньке. Путь к отступлению моментально отрезала новая шеренга серьезных покупателей. Необязательно затрачивать усилие, достаточно просто не сопротивляться.
Первый раз Вадим поднялся по этой лестнице полчаса назад и узнал, что Вероника на складе, а вернется минут через десять. Тогда он спустился ниже этажом. Там, среди игрушечных симпатяг, он подумал, что его не очень-то тянет в секцию мужских сорочек. Ему это не нужно. Его это тяготит. И он не торопился, но был уверен, что сейчас покинет универмаг. Прошло полчаса… и вот он опять на широкой лестнице. Он убеждал себя, что при возможности непременно повернул бы назад, но, к сожалению, это бесполезно. Если только пройти по второму этажу к лестнице, предназначенной для спуска…
— Молодой человек, Вероника пришла, — произнесла пожилая продавщица, заметив Вадима, и крикнула за ширму — Девочки! Позовите Веронику!
Вадим оперся спиной о колонну. Он почувствовал беглый огонь любопытных глаз из-за прилавка секции мужских сорочек. В прорези ширмы показалось девичье лицо. Исчезло. Его сменило другое любопытное лицо. За ширмой рассмеялись. Вадиму стало неловко — что они, с ума посходили?! — он принялся разглядывать витрину…