Уйти, чтобы остаться - страница 22

Эдуард последние дни старался избегать прямых разговоров с Киреевым. Он тихо мстил за обиду. Это связывало и приносило неудобства. Впрочем, Ковалевский обещал позвонить в жилотдел.

— Вы это Сеньке скажите, — порекомендовал Эдуард.

Киреев снял халат и стал ниже, спокойней, академичней. Удивительное превращение. Когда Киреев в светлом, хорошо сшитом костюме, он будет любезен, будет интересоваться чисто принципиальной стороной вопроса. В эти часы за ним охотились студенты-практиканты, для которых даже неустойчивая работа целых блоков не казалась существенной. А аспирантам он был нужен в синем халате. Он ломал схему, набрасывал дикие варианты. Тут же подлаживал, проверял. Часами не отходил от установки. Аспирант кивал и делал преданные глаза. Он обдумывал следующую атаку на одетого в халат профессора.

Но сегодня поведение Киреева «выпадало из оптимума». Сбросив халат, он продолжал возиться у мазера.

В лабораторию вошла Люся с калькой в руках.

— Петр Александрович, если… — начала было Люся.

— Черт возьми, разве Горшенин, Родионов уже уволились? Почему вы не обращаетесь к ним? Кто они? Интуристы?!

Люся растерянно смотрела на светлый пиджак и ничего не понимала.

Киреев натянул рукавицы и наклонил грушу. Из горлышка повалила испарина, и в картонный стакан выплеснулась прозрачная струя азота. Стенки стакана мгновенно заиндевели.

Появился Сеня и сообщил, что Киреева ждут два незнакомых «деятеля».

— Послушайте, Зуев, вы не находите? Сильно пахнет азотом, — произнес Киреев.

Сеня старательно понюхал и признался, что находит. Кисловатый запах, безусловно азот.

Киреев вышел, многозначительно взглянув на Эдуарда: «Как видите, ваша ирония не имеет почвы. Я ему сказал все, что думаю».

— Что это с ним? — удивился Сеня.

— Сенечка, азот не имеет запаха, — произнес Ипполит. — Нонсенс. Сколько ни нюхай.

— И не напрягайся, Сеня. Иначе произойдет чудо, и мы почувствуем запах, — поддержал Эдуард.

— А ты хам, Эдька, — обиделся Сеня.

— А ты бездельник; Сеня. Каких мало, — ответил Эдуард. — С какой стати я должен за тебя отдуваться?! Что ты сделал за три года? Получил любительские права… Если шеф не может тебя выбросить, пусть переводит куда-нибудь. К астрометристам. Или в службу времени… Они все равно ничего не делают.

— Спокойно, Эдя! Люди — наш золотой фонд, — вставил Ипполит.

— Брось. Тебе-то плевать. Тебе и Вадиму. Теоретики, композиторы! А лепить схему приходится мне. С подобными коллегами… И ни одна толковая собака не хочет идти сюда, на такой оклад.

Сеня выскочил из лаборатории, опрокинув по дороге стул. Ипполит поднял стул и уселся на него верхом.

— В нашем загадочном раю работают энтузиасты или бездарности, которым некуда приткнуться.

— Конечно. Кому охота ездить в обсерваторию, когда на любом заводишке, в любом НИИ он получит больше монет. И не пыльно… А тут я и монтажник, и конструктор, и снабженец. Все в одном лице, за несчастную сотню рэ.

— Никуда ты не уйдешь, Эдя, — похлопывая ладонью по спинке стула, произнес Ипполит. — Ты будешь чахнуть над схемами… Такие бесплатно работают, Эдя. Такие, как ты и Вадим… Ну, скажи, почему этот тип не защищает? На одной Венере можно было давно отыграться. В конце концов, это некрасиво. Он же талант. А звание легче потерять, чем приобрести.

— Я думаю, наоборот, — вставил Эдуард. — Легче приобрести, чем потерять. Вот ты, Ипп… Хоть целыми днями играй в лото — будут говорить: «Он способный парень, только сейчас он играет в лото… Но он чертовски способный парень».

— Ты себе противоречишь, — усмехнулся Ипполит. — Раньше ты говорил, что я талантливый ученый.

— Несомненно, несомненно, — Эдуард потер длинными пальцами переносицу.

— Нет, вы скажите, что с Петром Александровичем? — ворвалась в разговор Люся.

Ипполит вернулся к своему столу. Люся переждала и, обидевшись на невнимание, продолжала колдовать над калькой.

Причину дурного настроения шефа никто не мог понять.

— Ну так, у человека плохое настроение, гениально решил проблему Эдуард.

Никто не ответил. Все были заняты своими делами…

Савицкий понял, взял листочек и передал по назначению. Вадим принял, развернул и улыбнулся. На листочке был изображен лысый субъект, напоминающий стоящего у доски человека. Вадим достал карандаш и прикрыл лысину шляпой. Теперь голова человечка напоминала планету Сатурн. Сложив листочек, Вадим протянул его Савицкому для передачи Ипполиту. Савицкий недовольно отвел взгляд от доски. Но записку передал. Ипполит хотел что-то дорисовать. Но в это время докладчик кончил.