Ужасы чародейства - страница 24

— «Я Демон богатства», — отвечал козел, принявшей туж минуту настоящий вид свой, — «и пришел за душею сего нечестивца, которая неотъемлемо принадлежит мне. Он продал мне ее; я дал ему срок, пока не совершит он семи смертоубийств: он сделал их семьдесять и удивил самаго меня и весь ад своею лютостию! Он мой!»

Клавдий от страха упал и лишился чувств. — Пастор видел, что его невозможно было спасти и не говорил уже ни слова.

— «Могу ли выдти от сюда в виде пламени?» — спросил демон.

— «Нет!» — отвечал Пастор, — «ты произведешь пожар и сожжешь все селение».

— «Итак, выду дымом?»

— «Нет! чад твоего дыма может удушить слабых».

— «Ну, так я лечу вихрем».

С сим словом яростно запустил он когти свои в грудь полумертваго Клавдия и сказал:

— «Чудовище! ты не знал цены богатства, не знал на что употреблять оное должно. Ты превзошел в лютости самих нас, и ты моя новая жертва!»

Вдруг поднялась кровля амбара и демон в виде вихря вылетел с своею добычею, сокрушая все на своем полете.

Пастор немедленно вышел, объявил о случившемся всем работникам, которые, устрашась, бросились за Пастором вон из дома. Едва только они вышли из ворот жилища, как снова поднялся вихрь и развеял дом, амбары и все имущество злобнаго Клавдия.

Один молодой житель небольшаго городка Салона, что в Провансе, возвращаясь, после некотораго долгаго отсутствия домой, весело попевал песенки, и бодро опираясь на дорожную палку, поправлял небольшой чемодан свой за плечами. И как ему было не радоваться? он пылал желанием видеть свою любезную и место где родился и провел милыя лета своего детства.

Нарбаль — так назывался сей молодой человек — надеялся еще до ночи добраться до дома; ибо солнце совершило еще только половину пути своего.

Проходя долиною, он увидел пастуха, которой, сидя на корточках, зарывал что-то в землю. — Весельчак наш приближаясь к нему, спросил: точно ли тут идет в Салон. — Пастух, которой в сие самое время занимался каким-то колдовством на погубление скотины своего соседа, досадовал, что его прервали и разрушили колдовство, для возобновления коего надлежало, по их чернокнижным законам, ожидать снова 9 дней, — почему он, оборотясь к Нарбалю, сказал: — «ступай все вперед, молодой человек, тебе скажут твою дорогу».

Тон, которым отвечал пастух, весьма не нравился Нарбалю. Он раскаивался, что спросил сего ужаснаго человека и с трепетом продолжал дорогу свою.

Чрез час времени, небо начало темнеть от туч, поднялся вихрь и настала ужасная гроза. Гром, молния, дождь, град и все ужасы бури казалось собрались над головою Нарбаля, которой, не в силах будучи различить предметов за 10 шагов впереди, сбился с дороги и шел сам, не зная куда.

Чрез добрые полчаса буря начала утихать, и в нескольких шагах увидел наш странник деревянный крест, стоящий на распутии, и пред ним прекрасную девицу, стоящую на коленях.

Нарбаль был молод, и потому не удивительно, что загляделся на красавицу и, желая зачать разговор, спросил ее, которою из двух дорог следовало ему идти в Салон?

Девица, молча, показала одну из дорог и продолжала все стоять на коленях. Нарбаль прошел по оной несколько шагов и, удивляясь положению красавицы, одетой в белое платье и покрытой белым вуалем, вздумал воротиться и спросить о причине такой странной встречи… Он воротилтился, но красавицы уже не было. Закрыться ей было не куда, ибо место было окружено полями. Он оборачивается во все стороны и видит вдали бегущаго белаго зайца.

— «Не уже ли это красавица?» — подумал он, «неужели сего дня не дойду я до моего дома?» — и пошел задумавшись по указанной дороге, в намерении в первом удобном месте остановиться, отдохнуть и обсушиться.

Вскоре, что-то блеснуло пред ним. На дворе была уже ночь. Нарбаль пошел в ту сторону, и скоро подошел к совершенно опустелому дому, но освещенному множеством факелов. Он вошел внутрь; двери нижняго этажа были крепко заперты; он пошел по лестнице вверх и взошел в огромную залу, обитую черным сукном и освещенную четырьмя большими свечами. Только что он вступил в залу, как двери сами собою заперлись за ним с страшным шумом.