В бой роковой... - страница 45
Военком принес листовку — резолюцию совещания социалистов Северной Италии, — требующую немедленного отозвания войск из России и противодействия всякой другой подобной экспедиции.
Беседу с американскими солдатами Боев понимал. Военком вспомнил, что в гражданской войне за свободу и независимость США участвовали и русские. Героем боев был донской казак офицер Иван Васильевич Турчанинов, приехавший сражаться добровольно. Президент Линкольн произвел Турчанинова в генералы.
— Мы тоже высоко ценим подвиг тех американцев, которые поняли нашу революцию, таких, как Джон Рид, Альберт Вильямс. Они, правда, борются не винтовкой, а с пером в руках и живым словом. Но это нам еще важнее, чем боевое оружие, — подчеркнул Кузьмин.
Живой интерес вызвал его рассказ о том, как сенаторы собрались судить русскую революцию...
— Неужели же наш президент Вильсон этого позора не понимает? — гневно спросил один из солдат. — Ведь он же боролся за свободу и справедливость. Поэтому и был избран.
— Понимает, все понимает Вильсон, — ответил Кузьмин. — Но все дело в том, что он печется о свободе и справедливости для буржуазии, выполняет ее волю. Конгресс США войны России не объявлял, а Вильсон вас сюда направил. Потому что ваши империалисты захотели нажиться на войне, получить новые миллиарды. Поэтому-то мы и обвиняем Вильсона в архангельской авантюре. В августе прошлого года, как только вы начали против нас боевые действия, наш вождь обратился к американским рабочим с письмом. Вот что он писал:
«Именно теперь американские миллиардеры, эти современные рабовладельцы, открыли особенно трагическую страницу в кровавой истории кровавого империализма, дав согласие — все равно, прямое или косвенное, открытое или лицемерно-прикрытое, — на вооруженный поход англо-японских зверей с целью удушения первой социалистической республики»[13].
Ленинские слова вызвали у солдат раздумье.
— А нам говорили, что Вильсон приветствовал вашу революцию и недавно посылал своего представителя господина Булита к Ленину насчет заключения мира, — сказал солдат с медалью на груди.
— Верно, посылал, — пояснил Кузьмин, — а в то же время в Париже на мирной конференции предложил послать новые войска в Россию. Посудите сами, можно ли верить вашему президенту? Коммунисты вашей страны в своем обращении говорят коротко и ясно: «Рабочие Америки! Ваш лозунг: «Ни одного солдата для войны против Советской России, ни одного цента, ни одной винтовки для ведения этой войны».
— Правильно! И нам тут делать нечего, — раздались голоса.
При возвращении Боев не удержался и спросил военкома, откуда он языки знает?
— Так я же два факультета Петербургского университета кончил и еще в Италии жил.
Взволнованный беседами Кузьмина, дошедшими до сердца солдат, Боев направился к Цикареву. Знал, что все уже готово к отъезду в Москву. Оставалось только взять у начфина записку и пойти с нею в магазин, чтобы подобрать костюм. Хочется войти в Кремль в более приличной одежде. Но Цикарев прямо с порога сказал:
— Тебя, Макар, срочно в разведуправление штаба приглашают.
— В чем дело?
— Кажется, другой костюм тебе предложат...
Озадаченный, Макар пришел к начальнику разведуправления и сразу понял: его поездка в Москву отменяется. Послезавтра отправляется партия пленных, а с нею он, Боев.
Макар даже растерялся: ведь всеми мыслями он уже был в Москве. А тут... На реальную почву его вернули короткие слова начальника:
— У меня все. На вещевом складе получите обмундирование.
«И у меня все, — уходя, думал Макар. — Ленина теперь смогу увидеть разве только во сне».
В оставшиеся сутки надо было вызубрить свою «легенду»: на каком участке пришлось воевать, фамилии командиров от дивизии до взвода, названия населенных пунктов. И наши, и немецкие. Документ на имя Чуркина у него, правда, подлинный. Чуркин — сын печорского купца, судя по всему, пропавший без вести. На тот случай, если контрразведка обнаружит деньги, а они немалые — 50 тысяч, ему, Чуркину, нужно твердо держаться версии: «Отец присылал, сам торговлишкой в плену промышлял, потому как наш брат купец без оной жить не может».