В долине Аргуна - страница 60
— Ах, это ты Салман! — с лживой укоризной в голосе проговорил Сапи. — Вот что ты предпочел доброму примирению! Вчера ты искалечил трех мужчин, сегодня покушаешься на честь беззащитной женщины. Да ты просто чудовище!
— Что болтаешь! — воскликнул Салман, вставая с тахты. — Посмотри на нее и на меня. У нее вся одежда цела, а я в лохмотьях.
— Может быть, ты хочешь сказать, — зловеще проговорил Усман, — что это она, слабое существо, покушалась на твою честь?.. Люди добрые, вы только посмотрите! Ему мало всего содеянного, вдобавок он клевещет на честную труженицу-горянку! Нет, пора положить конец этим бесчинствам!
Тумиша в беспамятстве снова повалилась на тахту.
Сапи открыл дверь в соседнюю комнату к скомандовал Салману:
— Иди туда!
— Что это значит? — возмутился парень. — Немедленно отпустите меня или пойдемте в милицию! Провокаторы!
Двое вновь пришедших взяли Салмана под руки и затолкали в соседнюю комнату. Щелкнул замок.
— Братья мусульмане! — начал Усман, руководивший всей операцией. — Мы должны сейчас же решить участь этого нечестивца.
— Расстрелять его, расстрелять! — в один голос сказали двое.
— Да, — продолжал Усман, — его злодеяния безмерны. Вы все были свидетелями того, что он покусился на честь женщины большой и уважаемой тейпы. И уже за одно это по адату отцов он заслуживает жестокой казни.
Салман довольно хорошо слышал все, происходящее за дверью, и думал: «А что, они ведь и в самом деле могут прикончить. С этих фанатиков станется».
— Но, братья, — голос Усмана фальшиво дрогнул, — хотелось бы обойтись без кровопролития. Какие будут предложения о мерах возмездия?
Предложения посыпались одно за другим.
— Расстрелять!
— Выслать из аула!
— Запретить в течение года есть шашлыки!
— Ну, это уж слишком жестоко. Лучше расстрелять. Пусть не мучается…
Ни к какому решению прийти не смогли. Тогда Усман сказал:
— Придется посоветоваться с самим.
Он достал из кармана портативную рацию, известную под названием «ходилка-говорилка», и стал вступать в связь:
— Мекка! Мекка! Я Медина. Я Медина. Как меня слышите? Вызываю на переговоры Муму. Вызываю Муму…
Послышался недовольный голос шейха:
— Я — Мума. Что там? В чем дело?
— Докладываю, — Усман вытянулся в струнку. — Операция «За честь горянки» успешно завершена. Какие будут указания относительно дальнейшей судьбы Цыпленка?
— Я же тебе ясно сказал, — пробурчал Жума, — или смертная казнь или женитьба на…
Голос осекся, связь прервалась.
— Это гениально! — в один голос воскликнули Халипат, Мелижа и Унисат. — Но на ком женитьба?
Усман встряхивал свою «ходилку-говорилку», стучал ею по лбу, но все тщетно — связь не восстанавливалась, техника подвела…
— На ком шейх велел его женить? — теребили женщины Усмана.
— Разрази меня аллах — забыл! — руководитель операции еще раз стукнул себя по лбу рацией.
— Да как же так?
— Вот так!
Усман мысленно казнил себя. Какой позор! И с чего он взял, что судьбу Салмана надо решать вместе со всеми участниками операции, как решают судьбу санаторной путевки на заседании профкома? Шейх дал на сей счет точные и ясные указания. А он непостижимым образом забыл их и развел тут демократию, чуть не до закрытого голосования дошел… Вот они пережитки проклятого воспитания, не до конца выкорчеванные корни прошлой жизни! И как же они сильны, эти пережитки и корни, если в ответственнейший момент могут внезапно сказаться даже в таком безгранично преданном Жуме человеке, как он…
— Может быть, святой Жума имел в виду меня? — выступила вперед Халипат. — Я женщина совершенно свободная, независимая, суеверная…
— Побойся аллаха! — воскликнул Сапи. — Ты годишься ему в матери.
— Ну и что? Это теперь модно. Я дам ему возможность завершить образование…
— А может быть, шейх говорил обо мне? — с трепетом в голосе спросила Унисат. — Я в отличие от некоторых, как раз в том возрасте…
— В твоем возрасте собаки уже дохнут, — грубо перебил Усман и вдруг снова стукнул себя по лбу «ходилкой-говорилкой». — Вспомнил! Мелижа!.. Мелижа, ты согласна?
— Как я могу противиться воле святого шейха! — потупилась Мелижа. — Да возвысит его аллах!
— Откройте дверь, введите его! — приказал Усман.