В кольце твоих рук - страница 36

Сторм скрипнула зубами, рассердившись на себя за проявленную слабость. Постояв с минуту неподвижно, она подняла голову и тихо, но решительно произнесла:

— Я хочу продолжить.

Затем она спокойно села на кровать, ожидая, каковы будут дальнейшие действия Саймона. Однако когда он, сев на стул, начал снимать башмаки и чулки, Сторм вдруг почувствовала, что ее сердце снова начинает бешено колотиться.

Наконец Саймон встал; штаны упали к его ногам, и он, переступив через них, подошел к кровати.

Сторм, не отрываясь, смотрела на него. Без одежды он казался ей еще красивее, чем прежде. У нее вырвался невольный вздох восхищения. До этого ей ни разу не приходило в голову, что к мужскому телу вообще можно применить слово «красивое».

Плечи Саймона были широкие, руки мускулистые, живот плотный, бедра крепко сбитые. Соски были маленькие, коричневые, грудная клетка — не слишком худая и не слишком полная. Волосы на его груди были такими же золотистыми, как и на голове…

Сторм приходилось раньше видеть мужской орган, и неоднократно — в возбужденном и спокойном состоянии, молодой и старый, больной и здоровый, — и она никогда не обращала на него особого внимания. Теперь же, при близком рассмотрении, он казался ей каким-то гротескным, почти смешным, и совершенно ни к чему не пригодным. К тому же она раньше не замечала, какой он на самом деле большой и длинный, прямо-таки гигантский.

— Ты уверен, что он войдет? — прошептала она.

Саймон рассмеялся, но это был теплый, дружеский смех.

Он склонился перед кроватью и взял лицо Сторм в свои руки; глаза его светились.

— Сторм О’Малли, — проговорил он, — ты… ты… Я даже не могу тебе сказать, кто ты есть на самом деле!

Сейчас, когда Саймон держал ее лицо в своих руках, целовал, смотрел ей прямо в глаза, она казалась ему молодой светской дамой, для которой он был галантным кавалером. Он представил, что они знакомы уже много лет, что между ними никогда не было и не могло быть никаких барьеров. Сторм тоже чувствовала это, и она не хотела и не могла этому противиться. Неужели простой поцелуй смог так сблизить мужчину и женщину?

Но Сторм понимала, что теперь ей уже недостаточно одного поцелуя. Сейчас ее возбуждали уже не одни губы Саймона, но и все его тело — стройное, сильное. Казалось, это тело обступало ее со всех сторон, обволакивало ее, она словно растворялась в нем, а оно проникало во все ее поры, парализуя ее волю. Мир трезвого расчета и постоянной бдительности ушел куда-то далеко-далеко, на его место заступила другая реальность, где безраздельно правила одна безумная страсть.

Ее дыхание, робкое, неровное, словно растворялось в мощном дыхании мужчины.

Пальцы ее, путаясь, начали неловкими движениями расстегивать одежду. Саймон стал помогать ей и сразу же снял с нее рубашку и стянул штаны.

Собственное тело казалось Сторм беззащитным по сравнению с сильным телом Саймона. Протянув руки, она стала ласкать его всего, сверху донизу, — его шелковистые волосы, крепкую шею, широкую спину, мускулистые бедра, — в то время как Саймон покрывал всю ее поцелуями, лаская руками. Ощущения были ни с чем не сравнимыми, но это было еще не все…

Когда Саймон вошел в нее, она чуть не потеряла сознание. Он слышал, как она застонала — то ли от боли, то ли от удовольствия. Сторм же казалось, что она куда-то погружается, тонет в бескрайнем море сплошного блаженства. Время и пространство куда-то исчезли, и впоследствии она так и не могла сказать, в какой, собственно, момент случилось то, ради чего все это и затевалось…

Сторм поняла, что это произошло, лишь тогда, когда почувствовала, что главное уже позади. Она посмотрела на Саймона. Глаза его возбужденно горели, лицо раскраснелось, на лбу выступил пот.

— Это все? — осторожно спросила она.

В глазах Саймона мелькнул лукавый огонек.

— Тебе недостаточно?

Сторм понравился этот огонек; она прижалась, лицом к плечу Саймона.

— Нет, — прошептала она, — пока вполне достаточно.

Ей нравилось просто так лежать рядом с Саймоном. Машинально протянув руку, она стала его ласкать. И вдруг с удивлением обнаружила, что он снова готов к атаке.