В краю мангров - страница 37

Все эти острова — остатки древнего барьерного рифа, маленькие бастионы, которые море еще не успело отвоевать. Остальные острова намного больше Галеры; Титипан, например, вытянулся почти на три километра. На самых крупных из них посажены кокосовые пальмы. А на Ислоте даже поселилось два десятка семейств — чернокожие рыбаки, подрабатывающие контрабандой. Или наоборот?

На большинстве островов почти всегда есть пресная вода, осадки накапливаются в углублениях и трещинах в коралле. К сожалению, там есть и ненасытные песчаные мухи, целые тучи мух, которые отравляют жизнь и не дают работать. Вот почему я обосновался на Галере. Пусть здесь нет воды, зато островок так хорошо продувается ветром, что мухи на нем не водятся.

Полоска коралла, затерявшаяся в морском просторе… Если бы не широкие подводные рифы кругом, море давно бы проглотило ее.

Вместе со своими помощниками я приехал сюда на моторной лодке рано утром; на буксире у нас была пирога. Мы сгрузили на островке большую часть снаряжения и убрали его под навес, который рыбаки поставили для защиты от дождя: крыша из пальмовых листьев, с северной стороны щелеватая стенка из бамбука; остальные три стороны открыты.

Потом отправились делать то, зачем приехали сюда, — ловить морских рыб для коллекции.

Мои спутники — препаратор Карлос Веласкес и моторист Хуан на моторной лодке, рыбаки Хосе Долорес, Эдуардо и двенадцатилетний Сильвио на пироге — еще не вернулись. Сейчас они забросили свои удочки на рифах восточнее Сейсена.

А я сижу под навесом и прилежно тружусь: классифицирую и укладываю то, что уже добыто.

Меня окружают тазики с заспиртованными рыбами, кипы пластиковых мешочков и несколько сорокалитровых бидонов из-под молока. На двух ящиках разложены инструмент и книги.

Я должен определить вид каждой рыбы, снабдить ее этикеткой, положить в перфорированный пластиковый мешочек и опустить в бидон с восьмпдесятипроцентным спиртом. Когда вернемся на материк, бидоны будут отправлены самолетом в столицу, в зоологический институт. Там я после все разберу, помещу каждую рыбу в отдельную стеклянную банку с красивой этикеткой, внесу в каталог, опишу. Смотришь, что-нибудь новое попадется. Это вполне возможно.

Спирт уже вытравил, испортил великолепную расцветку рыб — краски коралловых рифов и тропического моря. Но с этим ничего не поделаешь.

Опускаю в бидон мешочек с этикеткой: «Upeneus тагtinicensis, 6 экз., острова Сан-Бернардо, коралловая отмель, глубина 3 м, 17/IV 1961». Вот так, кажется, все. Теперь я могу немного осмотреться.

Уже час, как с моря дует свежий вест-норд-вест.

Утром море было как зеркало, и на клочках чистого белого песка среди чащи коралловых лесов я отчетливо, со всеми подробностями видел в «морескоп» огромные коричневые бокалы губок, оранжевых морских звезд, медленно извивающиеся фиолетовые венерины пояса и полосатых рыб.

Теперь ветер вспахал морскую гладь, и на рифах разбиваются небольшие волны.

Смотрю в бинокль на лодки. «Сухопутным крабам» Карлосу и Хуану пора бы смекнуть, что надвигается, и идти обратно, пока море не разбушевалось всерьез. Трое в пироге — народ опытный, и лодка у них надежная: ведь ее делали индейцы куна. А вот плоскодонной моторке волна опасна. Мы прозвали ее «ля кукарача писада» — «раздавленный таракан».

Ага, Карлос поднимает якорь, а Хуан заводит мотор — пятидесятисильный «эвинрюд».

Ну что там еще? Лодка безвольно плывет по течению. Что-то не ладится.

Пока она прикрыта островом, еще ничего, но, если их вынесет в море, будет худо. До берега тридцать пять миль, а этот ветер сулит сильную волну.

К моторной лодке подходит пирога. Хосе Долорес подает конец, берет их на буксир. Так, значит, они решили не пересекать пролив между островами (боковой ветер!), а подойти к берегу Сейсена. Правильно, разобьют там лагерь, переночуют, исправят мотор и рано утром, пока море гладкое, придут сюда.

Со мной-то ничего не случится, они это знают. Еда у меня есть, есть кофе и два бидона пресной воды, топливо, котелки, спички, сигареты. Могу здесь хоть неделю один просидеть. Время не пропадет даром; они могут ловить с пироги, а у меня есть накидка, удочки. Вокруг островка много отмелей; утром, когда тихо, можно собирать на них материал. Все эти норки, гроты, груды кораллов кишат жизнью. Там есть и рыбы, и моллюски, и актинии, и иглокожие, о которых мне хотелось бы узнать побольше.