В лабиринтах Бутинского дворца - страница 29

Спускаться в холл не хотелось. С башни был виден весь Ильинск: деревянные и каменные дома, огороды с мельтешащими на них хозяевами, приусадебные участки, детские площадки с мамашами и детьми, Бутинский сад. Здесь я была не одна. Я даже подумала: а не заночевать ли мне прямо в башне? Ночи пока еще теплые, авось не замерзну.

А утром, когда начнется рабочий день, я спокойно вернусь обратно. Тогда идти через темные узкие коридоры будет не страшно: дворец наполнится людьми. Мне даже в голову не пришло, что отодвинутое кресло кое у кого вызовет подозрения. Высунувшись в окно, я смотрела на парящих в поднебесье стрижей — мне опять было хорошо и спокойно.

Вдруг будто какая-то сила заставила меня перевести взгляд вниз и… На противоположной стороне улицы, у газетного киоска стояли двое: Квашня и Несмазанная Телега. Несмазанная Телега тыкал указательным пальцем в мою сторону и что-то кричал. Видимо, убедившись, что я им не померещилась, они сорвались с места и побежали ко входу во дворец.

Катерина выскочила из укрытия и увидела прелестное миниатюрное белокурое существо, напоминающее куклу Барби. И оно, это прелестное существо, подносило шприц со смертоносной жидкостью к руке Велимира Аркадьевича!

— Убери шприц! — прошептала Катерина ей прямо в ухо.

— Отвали, — тихо сказала сестра милосердия, и Катерина поняла, что еще мгновение и игла вопьется в больного. Она что было сил оттолкнула «куклу Барби», та отлетела в сторону и чуть было не упала, но удержалась и сделала шаг к больному. Катерина попыталась отобрать шприц, но и это ей не удалось. Мало того, противница так толкнула ее, что Катерина оказалась на полу. Лена опять занесла шприц над больным. Размышлять было некогда. Катерина изо всех сил впилась зубами в ногу медсестры.

— Ой-ой-ой! — завизжала та и запрыгала на месте. Но придя в себя, больно пнула Катерину в живот. Тогда Катерина вцепилась ногтями в голень «куклы Барби» и потянула ее на себя. Теперь на полу оказались обе.

— Боже мой, девочки, что вы делаете! — послышался голос Людмилы Ивановны, мамы Катерины. — А ну вставайте немедленно!

Пока те поднимались, она бросилась к больному:

— Веля, Веля, как ты? — Потом повернулась к девушкам: — В чем дело?

Они стояли молча: одна высокая, другая — маленькая, у одной аккуратная короткая стрижка, у другой — длинные локоны, одна — пунцово-красная, другая — совершенно белая.

— Мама, мама, — нарушила паузу Катерина и бросилась к Людмиле Ивановне, — нужно что-то делать, это опасная преступница…

«Кукла Барби» между тем совершенно спокойно и даже с некоторым любопытством смотрела то на Катерину, то на Людмилу Ивановну.

Тут дверь открылась, и на пороге появились Геннадий Геннадьевич, медсестра и два санитара с носилками.

— Вертолет прилетел, — сказал Геннадий Геннадьевич, — машина возле крыльца…

— Геннадий Геннадьевич! — перебила его Катерина. — Вот эта… — она показала на «куклу Барби», — она хотела папе…

— Ладно, потом разберемся, — перебил ее врач. — Больному еще раз измерить давление, пульс и — на носилки.

Впрочем, этого он мог бы и не говорить: возле Велимира Аркадьевича уже сидела медицинская сестра с тонометром.

— Давление упало, — сказала она.

Все бросились к больному.

— Ты у меня еще поплатишься за это, — как бы между прочим шепнула Катерине на ухо «кукла Барби».

Катерина хотела ответить, что неизвестно еще, кто из них поплатится, но в палату заглянула еще одна медсестра:

— Лена, в операционную срочно! Экстренного больного привезли!

Бросив на Катерину многозначительный взгляд, та исчезла за дверью.

Мимо пронесли носилки с лежащим на них Велимиром Аркадьевичем. Он стал еще бледнее, чем несколько минут назад.

Несмотря на то, что внимание Катерины теперь целиком переключилось на отца, она не могла не заметить, что один из санитаров прямо-таки огромных размеров. «Ну и бугай, — подумала она, — новенький, что ли? Что-то я его раньше не видела».

На улице рядом со «скорой» стояли Геннадий Геннадьевич, Людмила Ивановна и санитар. Больного переложили в машину.

— Через пять минут отъезжаем! — сообщил шофер.