В лабиринтах Бутинского дворца - страница 31

— Там же, где и ваши!

— Но… почему?

— Тетя Клава, извините, но я хочу еще успеть на поезд.

По лицу тети Клавы было видно, что мое известие об отъезде ее очень расстроило. Но я ни при каких обстоятельствах ни на час не осталась бы в Ильинске.

Мы вошли в дом.

— Так ты что, даже чаю не попьешь?

— Некогда, тетя Клава, некогда…

Я быстро натянула на себя футболку и джинсы, побросала вещи в сумку и через пять минут была готова к отправлению.

— Ну, совсем как пацан! — увидев меня, воскликнула тетя Клава.

А, ладно, успокоила я себя. Пусть я похожа на пацана. В конце концов, жизнь дорога, а волосы еще отрастут.

До вокзала мы добрались без приключений. Поезд уже стоял на перроне. У каждого вагона толпились пассажиры. «Однако, уезжает отсюда куда больше, чем приезжает», — подумала я и, окинув взглядом перрон, еще раз убедилась, что меня никто не преследует. И все же на душе было тревожно. Я знала, что успокоюсь только тогда, когда поезд наберет скорость.

— Возьми, — тетя Клава протянула мне какой-то сверток.

— Что это?

— И тебе на дорогу, и Кеше. Забыл небось, что такое домашние пирожки.

— Да нет, мы с мамой довольно часто печем, — постаралась успокоить я тетю Клаву. — И каждый раз дядя Иннокентий приезжает к нам на ужин.

Тетя Клава вздохнула и ничего не ответила. Возможно, она подумала, что было бы куда лучше, если бы ее сына кормила пирожками жена, а не бывшая одноклассница. Я унесла вещи в купе и снова вышла к тете Клаве. Теперь, когда, судя по всему, опасность миновала, я попыталась определить, что же было дальше с Катериной. Скорей всего, ей удалось незаметно выскользнуть из-за занавески. А вдруг не удалось? Вдруг она тоже попала на глаза бандитам, и они… Нет, не может такого быть, ведь Катерину никто не видел. Но тут же появились сомнения: а вдруг она все-таки попалась им на глаза? А я в водовороте своих приключений совсем забыла о ней!

— Что с тобой. Женя? — спросила тетя Клава. — Ты все о чем-то думаешь, будто решаешь в уме сложную математическую задачу.

— Информацию перевариваю, — ответила я. — Слишком много узнала о Бутинском дворце.

— Да, Авангард Семенович кого хочешь заговорит. А уж если дело касается его любимой темы — Бутинского дворца, то…

«Имею ли я право покидать сейчас Ильинск? — опять закрутилось в голове. — Ведь доморощенный певец, наверное, так и не сообщил в милицию о том, что исчез главный архитектор, который, вероятнее всего, и есть очкарик. А моя бумага, оставленная у Пупокина… Хорошо, если начальник милиции будет его контролировать, а если он куда-нибудь уехал или ушел в отпуск… Пупокин палец о палец не ударит, чтобы что-нибудь сделать. Хотя, с другой стороны, смешно и нелепо, если школьницы бросят учебу и сами займутся расследованием. Опять же все это связано с Мохнатым, и именно он, скорей всего, распорядился стрелять и в моего папу, и в Катиного отца. Но ведь и в этой ситуации преступников искать должны не дети потерпевших, а те, кто по долгу службы обязаны это делать». И все же желание найти обидчиков вновь забурлило во мне. В это время по станционному громкоговорителю объявили отправление поезда.

— Ну, всего доброго, — тетя Клава поцеловала меня.

— Спасибо за прием, — сказала я и вошла в вагон, но ожидаемого облегчения не испытала. Меня не покидало чувство, что я не сделала что-то важное.

Поезд тронулся и тут же остановился. Наверное, шла проверка тормозной системы. И тут очередная идея озарила меня. Я быстро достала из сумочки блокнот, вырвала листок и написала: «Холл. Кресло. Очкарик?» Бросив тете Клаве записку в открытое окно, я крикнула:

— Передайте, пожалуйста, Катерине!

Снова, уже окончательно, поплыл перед глазами перрон, здание вокзала, лотки и киоски.

Прощай, Ильинск! Прощай, Бутинский дворец со всеми твоими странными совпадениями, прощайте, наконец, Квашня и Несмазанная Телега! И дай бог никогда нам не встречаться на этом свете.

Наконец-то все страшное было позади, и я могла облегченно вздохнуть! На меня вдруг навалилась такая слабость, что не было сил ждать, когда проводница принесет комплект постельного белья. Я забралась на свою верхнюю полку и вытянула ноги. Поезд набирал скорость. Никогда в жизни не испытывала я такого блаженства. Опасность миновала, я снова начинала жить.