В лесах Карелии - страница 7
— Ну и что тогда? — с прищуром посмотрев на парторга, спросил директор.
— Что ты, маленький, что ли, вчера родился? — выпятил губы Поленов. — Выполнить план по вывозке — это в люди выйти!
— Что ж, — заговорил Ковалев, — выходить в люди так выходить. Будем стараться. Только вот что, парторг, давай сразу договоримся, что будем работать без этих... как бы лучше сказать... без пируэтов, что ли...
— Ты о чем? — несколько настороженно спросил Поленов.
— А вот о чем. Обязательство по досрочному выполнению плана первого квартала в леспромхозе уже принимали?
— Принимали.
— На четвертый квартал прошлого года такие обязательства тоже были?
— Были, — несколько смущенно ответил парторг.
— Так. Как же это называется: обязались выполнить досрочно, а не тянем даже на половину?
Поленов несколько секунд молчал, словно подыскивал нужную формулировку. Потом заученно, казенным голосом начал:
— Обязательство по досрочному выполнению плана должно мобилизовать коллектив...
— Брось, — прервал его Ковалев. — Ты же отлично понимаешь, если директор выклянчивает план поменьше, а выклянчив, немедленно принимает обязательства по его досрочному выполнению, то это чистое лицемерие. Кого обманываем? Не мобилизует это лицемерие никого, уверяю тебя. Плюют люди на соревнование при таком положении. Давай так: есть возможности — берем встречный план, нет их — так прямо и заявляем. Согласен?
— Да-a, но резервы за счет перевыполнения дневных заданий рабочими...
— Почему же мы их начинаем выискивать после составления и утверждения плана? — прервал Ковалев парторга. — Давай выявлять их вовремя. Вилять, играть в жмурки со своей совестью — не наше с тобой дело. Договорились?
— Договорились...
— Хорошо. Слушай дальше. Некоторые директора ради выполнения плана и чтобы, как ты выражаешься, «выйти в люди», возят лес во время весенней и осенней распутицы, безжалостно ломая тракторы и подвижной состав, вырубают зимой летние лесосеки и, когда уже ничто не помогает, идут даже на приписки в отчетности, то есть на прямой обман государства. Нам этого тоже не надо. Согласен?
— Согласен.
— Чудесно. И... скажи, пожалуйста, товарищ парторг, ты думал, что самое дорогое из всего, что природа дала деловому человеку, это — время?
— Черт знает... это из философии... не думал над этим.
— И не думай. Это давно уже установлено. Вот давай и договоримся: не растрачивать самого дорогого, что нам дала природа, на ненужные заседания, совещания, собрания, на разработку всевозможных мероприятий, которые, может, и вносят некоторое успокоение в души начальства, а пользы для производства фактически не дают никакой.
— Не заседать, что ли, вообще? — удивленно спросил Поленов.
— Заседать, но только тогда, когда уже никак нельзя не заседать, когда сама работа требует.
— А партийные собрания, заседания партбюро?
— А профсоюзные и комсомольские собрания, — в топ Поленову продолжал Ковалев, — заседания рабочкома, ячейки МОПРа, родительского совета... Нет, Федор Иванович, от нас, голубчик, кубов ждут, а не количества заседаний.
— А совещания в райкоме, в тресте?
— Ну, с этим ничего не поделаешь. Будем довольствоваться пока тем, что на телефонную трескотню они нашего времени не отнимут.
— Значит, телефон...
— Оставим пока так, как есть, Федор Иванович. Заживем лучше, появится свободное время — подумаем о связи с городом.
Поленова смутил разговор с новым директором. Внутренне он был согласен со всем, что говорилось, но смущала форма постановки вопросов. Крутовато получается. Ведь директор всего второй день в леспромхозе, не знает еще ни людей, ни хозяйства. Если это хватка и деловитость — хорошо, а если это просто молодость и необоснованная прыть? Он внимательно, с нескрываемым любопытством посмотрел на Ковалева. Лицо директора было спокойным и слегка задумчивым.
Немного помолчав, Поленов спросил:
— Как считаешь, долго мы еще в прорыве сидеть будем?
— А это не только от нас с тобой зависит.
— Как, ты хочешь все на трест взвалить? — настороженно спросил парторг.
— А трест тут и вовсе ни при чем. Самим работать надо.
Поленов недоуменно уставился на нового директора.