В Москве полночь - страница 14
На выезде из городской черты дожидался небольшой потрепанный автобус с солдатами. Вчерашняя армада из грузовиков, рассыпающейся на ходу БМП и продуктового фургона, переоборудованного в легкий танк, сегодня отдыхала: берегли горючее. Дорога до военного городка, по уверениям Алиева, была безопасна. Кроме того, партизаны, верные своей тактике, никогда не выходили на большую дорогу днем.
— Корову жалко, — нечаянно вслух пробормотал Седлецкий.
Генерал Федосеев только покосился на него и ткнул пальцем в цепь холмов, рыжеющих в километре от дороги:
— Оттуда стреляли. Господствующие высоты, что вы хотите.
— Оттуда, — подтвердил майор Алиев, поворачиваясь к московским гостям.
При свете дня было заметно, что майор совсем молод — лет двадцать пять, не больше. Старили его только дикие усы да землистая от давнего недосыпа кожа под глазами. Солнце светило из-за холмов, и Алиев напряженно туда поглядывал, прикрывая лицо козырьком ладони.
Сюда бы туристом приехать, думал Седлецкий, вглядываясь в широкую всхолмленную долину, ограниченную у горизонта цепями гор. Неподалеку от дороги начинался пологий склон в балку, из которой торчали макушки берез, за балкой тянулся ярко-зеленый клин молодой кукурузы, потом поднимался холм, похожий на спящего медведя, а дальше, уже затянутые дымкой, вставали первые отроги, на которых еще можно было различить детали вроде крохотного ажурного столба высоковольтной линии. Потом воздух сгущался до грозовой синевы, и из этой темной неподвижной массы, словно существуя отдельно от земли, возносились к небу причудливые белые зубцы ледников.
В эту прекрасную горную страну до отторжения от России ездили отдыхать и пить целебную воду сотни и сотни тысяч людей. Они катались на лыжах по снегам высокогорья, штурмовали пики, дышали воздухом альпийских лугов.
Когда-то здесь сменяли друг друга скифы и гунны, хазары и аланы, арабы и монголы, татары и византийцы… На горных перевалах встретился тут Восток и Запад, народы и наречия, давшие цивилизацию, тюркскую по языку и верованиям, но европейскую по культурным корням. В этих горах русские инженеры еще в прошлом веке, во время той Кавказской войны, строили причудливые оборонительные сооружения, контролировавшие речные долины. Башни с контрфорсами до сих пор виднеются по излучинам всех больших рек. Здесь навсегда застряли альпийские стрелки дивизии «Эдельвейс», рвавшиеся по приказу Гитлера в Индию…
Столица республики, пережившая осаду татаро-монголов, крымчаков и османлисов, в тридцатые годы называлась Молотов-Шахар, потом именем, производным от названия не самой большой из десятка здешних народностей, и лишь теперь вернула себе исконное — Шаона.
Не однажды за последние триста лет бывший аул Шаона перестраивался русскими. Первый раз — еще при Суворове, когда где-то в долине закладывались улицы Ставрополя. Второй раз — после окончания большой Кавказской войны, после «замирения». До сих пор в улицах Шаоны чудятся занесенные к подножиям снежных гор васильеостровские линии и перспективы севастопольских бульваров. В планировке Шаоны нет величавой небрежности Тифлиса или вынужденной скученности Еревана.
В советское время, несмотря на усилия срочно выращенных местных академиков архитектуры, несмотря на их грандиозные генпланы, которые рассматривал и одобрял лично выдающийся архитектор всех времен и народов… Несмотря на героические усилия и энтузиазм представителей братских народов, за исключением одного, репрессированного, несмотря на ведущую и вдохновляющую роль мудрой партии, советскому ампиру так и не удалось покорить улицы Шаоны. Она осталась русской крепостью, защищенной вынесенными на холмы фортами.
Однако несколько поколений русских архитекторов и военных инженеров не могли предположить, что город можно бомбардировать с птичьего полета. Они не могли представить, что такое залп взвода самоходок с «Градом» на борту…
Если бы не война, опять вернулся к этой мысли Седлецкий, славно бы приехать сюда туристом… Побродить по горным пастбищам, попить айрана, отведать козьего мяса с каперсами, молодым чесноком и крепчайшим соусом-тузлуком. Однако ни разу не приезжал Седлецкий в Шаону праздным гостем. Впервые он попал сюда с заданием подготовить плацдарм для будущей работы, сразу после Афгана, когда еще звучали последние выстрелы на перевале Саланг, когда аналитики Управления еще только просчитывали развал СССР в качестве одного из многих возможных и вовсе не обязательных вариантов постперестроечной действительности. И когда в Шаоне победил Национальный фронт, а вчерашний полковник Советской Армии стал премьер-министром, сплетенная Седлецким сеть уже давала первые уловы…