В огонь и в воду - страница 45

– Ты приедешь опять сегодня вечером?

– Сегодня вечером? что за вопрос!.. да и завтра – и послезавтра – и после-после завтра…

– Значит, всегда?

– Да, всегда.

– Странно!

Гуго взглянул на нее с удивлением; сердце у него слегка сжалось.

– Что это с тобой сегодня? – вскричал он. – Не больна ли ты? Нет, я думаю… Должно быть, какая-нибудь неведомая мне фея присутствовала при твоем рождении.

– Это почему?

– Да потому, что каждую ночь, в один и тот же час, ни одной минутой не поздней, какова бы ни была погода, каково бы ни было расстояние, я слышу твои шаги под моим балконом, и никогда ни на лице твоем, ни в глазах, ни в словах твоих, ни в выражении твоей любви, я не подметила ни малейшего признака усталости или скуки, ни малейшей тени разочарования или пресыщения. Каков ты был сначала, таким и остался.

– Что же в этом удивительного?

– Да все… самый факт, во-первых, а потом… да подумай сам, что ты говоришь! Да знаешь ли ты, что вот уже четыре или пять месяцев как ты меня любишь?

– Ну, так что же?

– Ты не думаешь же ведь однако жениться на мне?

– А почему же нет?

– Ты, ты, Гуго де Монтестрюк, граф де Шаржполь, ты женишься на мне, на Брискетте, на дочери простого оружейника?

– Я не могу жениться завтра же – это ясно; но я пойду к матери и, взяв тебя за руку, скажу ей: я люблю ее; позвольте мне жениться на ней!

Живое личико Брискетты выразило глубокое удивление и вместе глубокое чувство. Тысяча разнообразных ощущений, радость, изумленье, нежность, гордость, немножко также и задумчивости – волновались у ней в душе и отражались в её влажных глазах, как тень от облаков отражается в прозрачной, чистой воде. Вдруг она не выдержала, бросилась на шею Гуго и, крепко целуя его, сказала:

– Не знаю, что со мной делается, но мне хочется плакать; вот точно так, как в тот день, когда ты спускался верхом с большой Пустерли…. Посмотри, сердце у меня так и бьется в груди. Ах! если бы все люди были похожи на тебя!..

Она рассмеялась сквозь слезы и продолжала:

– И однако же, даже в тот день, когда ты чуть не сломал себе шею из-за этих вот самых глаз, что на тебя теперь смотрят, ты не был в такой сильной опасности, как сегодня!

– В опасности?

– Смерть – это дело одной минуты; но цепь, которую нужно носить целую жизнь и которая давит, чистит, – вот что ужасно! Слушай, друг мой: я не допущу, чтобы твоя мать, графиня де Монтестрюк, была огорчена твоим намерением жениться на мне и поставлена в неприятную необходимость отказать тебе, что она. и сделала бы, разумеется, с первого же слова, и в чем была бы совершенно права – но я дам тебе самое лучшее, самое живое доказательство привязанности, какого только ты можешь ожидать от моего сердца. Ты не поведешь меня с собой в Тестеру, но будешь по прежнему ездить сюда ко мне, пока я сама здесь буду.

– Но….

Брискетта прервала его поцелуем:

– Ты показал мне, как сильно меня любишь. А я покажу тебе, оставляя тебе полную свободу, как ты мне дорог…. У всякого из нас своего рода честность.

Гуго ничего больше и не мог добиться. Заря уже занималась – Брискетта толкнула его к балкону.

Немного спустя, Гуго застал однажды Брискетту бледною, расстроенною, сильно озабоченною посреди разбросанных в комнате узлов; все шкафы были раскрыты, все ящики выдвинуты.

Она привлекла его к себе и сказала, подавляя вздох:

– У тебя храброе сердце, друг мой; не плачь же и обними меня… Нам надо проститься!

Гуго так и подпрыгнул.

– Разве не этим все должно было кончиться? – продолжала она с живостью; – разве есть что-нибудь вечное? Я знаю, что ты хочешь сказать… Ты любишь меня столько же, как и в первый день, даже больше еще, кажется; но ведь это – первый пыл молодости, пробуждение сердца, которое только что забилось в первый раз. Той, которая должна носить имя графини де Монтестрюк и разделить с тобой жизнь, – этой ты еще не видел… Ты ее узнаешь среди тысячи женщин; тогда в самой глубине души твоей что-то вздрогнет и скажет тебе: вот она! и в этот день ты забудешь даже, что Брискетта когда-нибудь существовала.

Гуго стал было возражать.

– Хочешь послушать доброго совета? – продолжала Брискетта твердым голосом. – Заводи любовные интриги внизу и береги настоящую любовь для своих равных, на верху. Да и кроме того, вот видишь ли, милый Гуго, – прибавила она, склоняясь на его плечо, – я немножко из породы ласточек… мне нужно летать… пусти же меня полетать…