В огонь и в воду - страница 55

– Э! да это, видно, охотник! – сказал один из дворян.

Вся охота прискакала и кинулась за зверем, который уходил в долину. Целый час он не давался, вскочил было в воду, потом бросился назад в лес. Гуго вел охоту и затрубил, чтобы дать знать, что зверь уходит на логово; конь его летал птицей. Общество немного рассеялось: добрая половина осталась позади, другие потеряли опять след.

Охота скакала в это время по такой трущобе в лесу, что легко было сломать себе шею. Красавца, недавно ехавшего возле дамы с голубым пером, уже не было при ней. Гуго благословил судьбу. Он заметил, что незнакомка забралась в глубокую рытвину между двумя крутыми откосами, густо поросшими кустарником. Как ни горячо он гнал оленя, но тут он кинулся вслед за дамой. Не успел проскакать и ста шагов, как увидел, что белая лошадь закусила удила. От безумных скачков даму так подбрасывало на седле, что нельзя было терять ни минуты.

Гуго пришпорил коня и нагнал ее; но, бросив взгляд вперед, увидел, что глубокая рытвина ведет прямо к страшному крутому обрыву, зиявшему между каменьями. И шагом-то спуститься туда трудно и опасно: не всякий конь решился бы на такой спуск; а на взбесившейся лошади дама с голубым пером летела на верную погибель, если только не удержать ее, во что бы то ни стало.

Вырвать ее от опасности было дело нелегкое. Дорога так под конец сузилась, что не было никакой возможности кинуться рядом и остановить бешеную лошадь за узду. Взобраться кверху, чтоб обскакать, нечего было и думать: оба откоса были почти отвесные и заросли сплошным кустарником. Гуго измерил глазом расстояние, остававшееся до обрыва и видя, что оно уменьшается со страшной быстротой, достал было пистолет из кобуры. Но пуля могла попасть в даму, а не в лошадь: на полном скаку нельзя было ручаться за верность руки. Что делать? а терять нельзя было ни минуты.

Вдруг светлая мысль осенила Гуго. Он выхватил из ножен шпагу и, пригнувшись на шею коня, пустился во вес опор; в четыре скачка он догнал белую лошадь и нагнувшись, изо всей силы хватил ее шпагой по задней ноге; лошадь сразу упала на колена, но прежде чем она успела опять вскочить на ноги, Гуго соскочил с коня, и держа шляпу в одной руке, подал другую амазонке. Но та сама уже спрыгнула с седла, между тем как её лошадь билась, в предсмертных судорогах, оставляя за собой кровавый след.

Обрыв был всего в десяти шагах. Еще одна секунда – и дама наверняка погибла бы.

Незнакомка, выпрямившись во весь рост, с лицом оживленным скорей гневом, нежели волненьем от недавней опасности, окинула Гуго надменным взглядом и сказала:

– Кажется, вы искалечили мне Пенелопу!

– Почти… – отвечал Гуго. – Кажется, в самом деле, ей трудно будет оправиться.

– А кто вас просил?

– Я сам!

– Что? – спросила она, нахмурив брови.

– Надо было выбирать: вас спасать или ее. Взгляните сами… Еще один скачок – и ваша Пенелопа, которая не слишком-то об вас, кажется, думала, увлекла бы вас на дно пропасти. Она бы тоже убилась, но это ведь вас не воскресило бы. Я подумал, что герцогиня все-таки будет получше лошади…

– А! герцогиня?… Вы первый раз меня видите… почему же вы так думаете?..

– Помилуйте, да могла ли судьба быть настолько дерзкой, чтоб не прикрыть по крайней мере хоть герцогской короной такое чело, которое создано, очевидно, чтоб носить венец королевы!

Дама успокоилась и, бросив взгляд на обрыв, на дне которого виднелся настоящий хаос каменьев и деревьев, сказала:

– Может быть, вы и правы.

– Я уверен в этом. Если б вы убились, я остался бы безутешным на веки.

– А как вас зовут?.. надо же мне узнать имя любезного кавалера, которому я обязана жизнью.

– Поль-Гуго де Ментестрюк, граф де Шаржполь.

– Имя – совсем неизвестное при дворе.

– Со временем оно станет известным.

Их взоры встретились, один – полный гордости, другой – твердой и веселой уверенности.

– Делать нечего, – продолжала дама, – приходится сдаться и поблагодарить вас за поданную помощь…

В это время общество охотников подскакало к ним с большим шумом. Впереди всех несся красавец, ехавший в начале охоты подле амазонки с голубым пером. Она махнула им платком и попросила всех отъехать назад, чтоб дать ей место выбраться из узкой рытвины, куда занесла ее Пенелопа. Все повиновались. Через минуту она появилась на гладкой поляне, а за ней – белая лошадь, страшно хромавшая. Все окружили ее. Что это значит и что с ней случилось? Почему её не было у затравленного наконец оленя?