В огонь и в воду - страница 56

– Я был там одним из первых, – сказал красивый молодой человек, – и очень жалел, что вас там не видел.

– Не беспокойтесь… Просто – случай, от которого избавил меня вот кто… Была минута, когда я могла вообразить себе, что я – в лесу Броселианды и сам дон-Галаор явился собственной своей особой, чтоб вывести меня из затруднения.

И, переменив тон, она представила Гуго красавцу:

– Граф де Шаржполь, любезный кузен. Граф Цезарь де Шиври.

Молодые люди холодно поклонились друг другу, не сказав ни слова.

Незнакомка повернулась к Гуго и, склоняя тонкий стан свой, как настоящая королева, произнесла:

– Орфиза де Монлюсон, герцогиня д'Авранш, просит графа де Монтестрюка проводить её в её замок.

Граф де Шиври нахмурил брови, Гуго низко поклонился.

Почти в ту же минуту на окруженной высокими деревьями поляне, где собралось все общество, а охотники трубили сбор, появилась еще амазонка, на встречу которой герцогиня д'Авранш поспешила с внимательной предупредительностью. С первого же взгляда Гуго узнал принцессу Леонору Мамиани. Она тоже его заметила и между тем как все почтительно сторонились перед ней, она направилась прямо к нему и, наклоняясь к седлу, сказала:

– Помните, как я вам крикнула: до свиданья? с тех пор прошло не мало времени, но внутренний голос говорил мне, что я не ошиблась и что мы с вами опять увидимся.

– Ваше пророчество я принял за приказание, – отвечал любезно Гуго, касаясь губами обтянутой в перчатку ручки принцессы.

– А! вот наш провинциал встретил и знакомых! – проворчал граф де-Шиври.

Скоро все общество двинулось в путь, принцесса и герцогиня впереди, подле Орфизы – граф де-Шиври, подле Леоноры – граф де-Монтестрюк.

Его взор переходил с одной на другую: у одной глаза были зеленые, у другой – черные; у обеих стан был тонкий и гибкий; обе были ослепительной красоты, но у Орфизы – было больше молодости, а у принцессы – больше величия. Между ними всякий бы задумался, а за Леонору говорило у Гуго уже то, что она первая смутила его мысли и разбудила мечты. Отчего же он был внимательней к грациозной герцогине, и при взгляде на графа де Шиври в нем шевелилось чувство ревности, которого он вовсе не испытывал перед маркизом де Сент-Эллис?

В эту минуту Гуго заметил, что красное перо, бывшее у него на шляпе с самого отъезда из Тестеры, исчезло. Он потерял его, должно быть, на узкой дороге, по которой скакал сломя голову за герцогиней д'Авранш.

Не было ли предвестием эта внезапная потеря подарка принцессы?

«Время и обстоятельства покажут», – подумал он и перестал об этом заботиться.

Коклико бродил долго по лесу и наконец нашел Гуго в замке герцогини д'Авранш. Никогда он еще не видел такого великолепного дворца, таких обширных служб, широких дворов, пылающих кухонных очагов, столько праздной прислуги.

– Ах! граф, – говорил он, вся Тестера поместилась бы в одной галерее здешнего дворца! Представьте себе…

Вдруг Гуго прервал его:

– Скачи сейчас же в Блуа, куда я уже послал Кадура, сказав, чтоб он там дожидался меня; попроси его от меня перерыть все лавки в городе и прислать мне, что только найдет лучшего из кружев, из платья, лент и перьев. Я тут одет, как какой-нибудь бродяга, а здесь все похожи на принцев: это мне унизительно. Хоть загони лошадь, а привези мне все сегодня же вечером; смотри только, не торгуйся и высыпай всё из кошелька, если нужно. У тебя ведь есть золото, не правда ли?

– У меня кошелек, данный Агриппой…

– И прекрасно! Но вот что еще! чего доброго, ничего не найдешь порядочного в Блуа: ведь это – провинция! Если так, то скажи Кадуру, чтоб ехал тотчас же в Париж. Он там был как-то с маркизом де Сент-Эллис. Пусть приготовит нам там квартиру и пришлет всё, что нужно, чтоб одеться по моде.

– И всё это, не считая денег?

– Разумеется!

– Значит, мы здесь у самого короля?

– Гораздо лучше, бедный мой Коклико! мы – у герцогини д'Авранш… у герцогини, которая больше похожа на богиню, чем на простую смертную!..

– A! так тут женщина! А я такой уже болван, что и не догадался. Сейчас же скачу, граф, не жалея лошади, прямо в Блуа и вернусь так скоро, что сам ветер покраснеет от зависти и злости.