В погоне за ветром - страница 35

За несколько недель, проведённых не дома, она уже привыкла к компании Эблис, а когда та была занята какими-то своими делами, то к одиночеству. Более того, Сирокко находила в отсутствии семьи большой плюс. Во-первых, она никому не должна была отчитываться, где была и что делала. Если бы она захотела, могла бы хоть сейчас исчезнуть безо всякого затруднения. Конечно, Эблис бы попросила свой ветер узнать, все ли в порядке с подругой, однако на этом все. Она бы не стала требовать объяснений, когда та вернулась бы. Во-вторых, Сирокко сама была освобождена от бремени мыслей «а где же Эвклаз?», «а почему папы так долго нет?» и всего подобного. Ну и, в-третьих, ветер, кружащий вокруг Сирокко, теперь был свободен: голова больше не болела, тошнота не поднималась от желудка.

В гостиной было непривычно многолюдно. Обычно сюда никто не заходил, а теперь Сирокко увидела Валлаго с раздражённым лицом, Нимфею в компании незнакомых парня и девушки, ту самую акушерку с, видимо, помощницей, и ещё несколько слуг. Эблис стояла у дверей и с легкой грустью смотрела на всю эту кутерьму.

— Скучаешь по прошлому? — догадалась Сирокко, подходя к подруге.

— Немного. Но только по таким вечерам, — ответила Эблис, нахмурившись. — Наша семья не была дружна и собиралась вместе очень редко.

— Сочувствую.

Сирокко была рада, что хоть по этому пункту у неё все в порядке. В её семье всегда царила любовь несмотря на напряженные отношения с соседями. И она была безмерно благодарна родителям за то, что они все её детство прикладывали усилия и сглаживали острые углы, которыми оборачивались попытки Сирокко и Хамсина стать частью общества. Да, их не приняли. И что? Зато здесь Сирокко нужна. Однажды она заставит всех, кто унижал её, горько пожалеть об этом. Придёт день, когда они будут гордиться тем, что были с ней знакомы.

Интересно, как там Хамсин? Наверняка после ухода сестры он потерял всякий резон оставаться в деревне. Скорее всего, он тоже отправился в дорогу. Встретятся ли они когда-нибудь или их пути разошлись навсегда? Ведь мир велик, велик настолько, что за всю жизнь не обойти.

— Сирокко, Эблис, идите сюда, — Нимфея окликнула подруг, и те с легким поклоном подошли к госпоже. — Не отходите далеко, мало ли, что может случиться!

— Конечно, — Сирокко кивнула и заняла своё место справа от Нимфеи. Несмотря на то, что она смогла приблизить Эблис к госпоже, лучшей и главной оставалась Сирокко.

Только теперь она смогла как следует рассмотреть гостей.

Рядом с Нимфеей сидел молодой человек, на вид ненамного старше Сирокко. Несмотря на явные различия с сестрой во внешности — его волосы имели темный глухо-коричневый цвет, а кожа явно на тон или два темнее, чем у Нимфеи — черты лица выявляли невероятное сходство.

Так же, как и у девушки с черными, отливающими зелёным волосами, которая тоже расположилась рядом с Нимфеей. Было заметно, что это были брат и сестра госпожи. У Сирокко проскользнула мысль, что Нимфея слишком уж отличается от своих родственников, однако неподдельные сочувствие и тревога, замершие на лицах этих двух молодых людей, показывали, что в семье царит любовь и понимание.

Сирокко перевела взгляд на другой конец комнаты. Там являла какое-то бурное действие акушерка, а её помощница, девушка с достаточно яркой и выделяющейся внешностью, беспомощно стояла рядом.

— Госпожа, можно мне предложить свою помощь врачу? — спросила Сирокко, наклоняясь к уху Нимфеи. — Эблис останется с Вами.

— Конечно, иди, — кивнула Нимфея, не отрываясь от разговора с родственниками.

Сирокко, стараясь не бежать, подошла к врачам. Она приветливо кивнула женщине и представилась её помощнице.

— Пуансеттия, — лукаво прикрывая глаза, ответила та. — Цветок пламени.

— Мм, — Сирокко удивленно замолчала, пытаясь подыскать вежливый ответ. Насколько она знала, врачами могли стать только люди с чистым проклятием Земли, однако она могла поклясться, что от Пуансеттии веяло настолько оглушительной мощью огня, что хотелось убежать подальше от неё. — А как же… Огонь…

— А, это, — фыркнула девушка, тряхнув копной своих поразительных фиолетово-сине-красных волос. — Я хочу стать врачом, и никакое дурацкое проклятие мне в этом не помешает.