В постели с Хабенским - страница 9

Андреев почти не почувствовал удара. В театре было пусто, темно, никто не видел, как перед дверью служебного выхода копошилась отвратительная черная масса, доедая то, что раньше было актером Олегом Андреевым, с успехом игравшим Филле, Сципиона, забулдыгу-купца Сизобрюхова, Качалу и еще много запоминающихся ролей…

«Николаевский экспресс» прибыл на Московский вокзал города Санкт-Петербурга строго по расписанию. Константин Хабенский и Михаил Почеренков вышли на платформу, попрощались с фигуристой проводницей, причем Хабенский коротко сказал: «Пока!», а Почеренков игриво ущипнул почему-то засмущавшуюся девицу пониже спины, и зашагали к зданию вокзала.

— Ну что, после спектакля туда? — Михаил подмигнул другу.

— А они придут?

Хабенский любил как следует поспать, но этой ночью поспать не удалось. Их, как это случалось почти всегда, заметили. В купе постоянно стучали, дергали ручку и требовали автографы. В конце концов друзья, плюнув на все, отправились к ошалевшей от счастья проводнице Светке, где и просидели (и не только) до утра, распивая спиртные напитки и перекидываясь шутками и прибаутками.

— Обещали. — Михаил широко улыбнулся. — Ну что ты кислый такой? Придут, конечно. Если что — позвоним.

— Дозвонишься им. — Костя хмыкнул.

— Давай пешком пойдем, воздухом подышим. Рано еще, народу мало. Можно в кафе зайти, съесть что-нибудь.

— Ты себя когда последний раз в зеркале видел? Что тебе позавчера Табаков сказал? — Хабенский наконец-то улыбнулся.

— А чё он сказал? Ничего такого он и не говорил. Тем более я в тренажерке вчера был. Пойдем в кафе.

— Вечером курицы похаваешь.

В этот день артистам Хабенскому и Почеренкову предстояло очередной раз блеснуть в знаменитом спектакле, поставленном Юрием Бутусовым по сильно купированной пьесе Сэмюеля Беккета, «В ожидании Годо», где в одной из сцен Михаил Почеренков который год подряд ел вареную куриную ляжку, приготовленную в театральном буфете. Тем не менее друзья завернули в «Идеальную чашку» на Владимирском проспекте. Посетителей почти не было, кроме трех грязновато одетых студентов, не обративших на приятелей никакого внимания. Хабенский заказал двойной эспрессо, Почеренков — горячий шоколад и пирожное «Черный лес», проигнорировав презрительный взгляд Константина.

— А если не дозвонимся и они не придут? — Костя задумчиво водил ложечкой по столу.

— Когда гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе, — философски изрек Почеренков, уже поглотивший пирожное и раздумывая, найдется ли в буфете театра что-нибудь удобоваримое.

— Твоими устами… Ну ладно, пойдем. Ольге позвони.

— Позвоню, позвоню.

Актеры вышли на улицу, перешли дорогу и увидели у дверей Театра Ленсовета много людей в черной форме ОМОНа, любопытных прохожих и почему-то двух православных батюшек, высоко вздымающих к небу большие кресты, покрытые сусальным золотом, и распевающих молитвы. Недоумевая, друзья подошли к служебному входу.

— Куда? — преградил дорогу детина с автоматом наперевес.

— Вы что себе позволяете? — Константин Хабенский надменно взглянул на мордоворота. Тот угрожающе придвинулся к нему. Ситуацию спас Почеренков. Заулыбавшись так, что рот его растянулся до ушей, он проникновенно сказал следующее:

— Здрасьте! Я Леха Николаев, а это — Игорь Плахов. Мы с вами практически коллеги. Сегодня мы играем здесь спектакль. Хотите, и вас пригласим. А что, театр заминирован?

Детина, несколько смягчившись, достал рацию и что-то забубнил в нее.

— Стойте здесь. Сейчас за вами выйдут.

Хабенский и Почеренков переглянулись и, пожав плечами, простояли на тротуаре минут десять, как ни странно, не узнанные никем из толпы. Наконец из двери служебного входа выглянул Андрей Зибров, который, сказав стражу: «Все в порядке, это наши», увлек товарищей в недра театра.

— Здорово, Андрюха, что случилось-то?

— Сейчас, до гримерки дойдем, все расскажу. Тут у нас много чего случилось.

— Бомбу взорвали? — поинтересовался Костя хмуро — долгое стояние на улице привело его в несколько сумрачное настроение.

— Слушай, а почему мы в новиковскую? В нашей что, ремонт? — удивился Миша.

— Ремонт будет, если доживем. Располагайтесь. Хотите, кофе из буфета принесу?