В садах чудес - страница 34

— Какое счастье, что наш мальчик не похож на этот портрет! — воскликнула Мария.

«А мой сын — живая копия этого портрета! Не стану же я лгать самому себе!» — подумал Поль.

Кажется, ни Мишель, ни Марин никогда не видели портрет. А эти злосчастные платья? Катрин что-то говорила о том, будто бы его дочь надевала платье лунного цвета или другое, золотистое. И все это было похоже на бред!

Странности в семье Филиппа Л. начались года за полтора до рождения второго ребенка. Филипп завел собаку, очень умную, темную, и сильно привязался к ней. Когда Мария и Габриэль спрашивали, откуда у него этот пес, Филипп отвечал, что собака приблудилась вечером, бросилась ему под ноги, когда он выходил из фиакра. Он было хотел отогнать ее, но пес поднял морду, и в свете уличного фонаря, зыбком и смутном, Филипп был поражен тоскливым, человечьим взглядом собачьих глаз. Умная и добрая, собака приглянулась всей семье. Малыш охотно играл с ней. Филипп еще только подходил к дому, а она уже стояла у двери, скреблась и подвывала. Филипп дал ей имя Геката.

— Зачем? — удивилась Габриэль. — Ведь это черное имя. В греческой мифологии так звалась богиня луны, колдунья, которой ночами приносили в жертву собак. Зачем такое жуткое имя?

— Ну, я не так суеверен, как ты, милая Габриэль! Геката, на мой взгляд, вполне подходящее имя для этакой черной псины.

Впрочем, жене он сказал другое:

— Я назвал собаку Гекатой, потому что вспомнил свое путешествие в Грецию, твою юность и твой рассказ о том, как ты принесла в жертву собаку на старом кладбище…

— Я не хочу об этом вспоминать, — перебила мужа Мария.

Однако женщины не смогли переубедить Филиппа, и собака сохранила имя Гекаты.

Вскоре Мария стала жаловаться Габриэль на то, что собака, кажется, дурно влияет на Филиппа. Теперь во время работы он зачастую запирал свой кабинет. Иногда оттуда доносились смех Филиппа, подвывания собаки. Вероятно, собака шумно каталась по ковру. Слышно было, как Филипп ласкал ее: «Геката, девочка моя… Геката!»

Мария доверилась Габриэль и рассказала ей о том, что ночами происходит что-то странное. Она не узнает Филиппа, он часто бывает таким жестоким и сладострастным, прежде он всегда был добрым и нежным. Впрочем, подробности Габриэль не решилась доверить дневнику, о чем и записала.

Филипп стал странным, перестал быть откровенным с женой, сделался задумчив, никому не позволял входить в свой кабинет. Он выписывал новые книги и не позволял в них заглядывать ни Марии, ни Габриэль. Однажды Габриэль с опаской заглянула в приоткрытую дверь его кабинета. Она заметила на канапе книгу и даже смогла разглядеть текст. Это была книга о том, в виде каких животных представляют себе демонов. Габриэль подошла поближе к приоткрытой двери, но тут ее испугало злобное рычание Гекаты. Она не узнавала кроткой собаки в этом существе с вздыбленной шерстью и горящими глазами. Геката стояла у двери и рычала некоторое время, хотя Габриэль уже отошла от кабинета.

Однако не прошло и года, как стало заметно, что собака досаждает и Филиппу. Однажды, вернувшись с прогулки, он сказал, что Геката вырвалась и убежала. Он долго звал ее, но она не вернулась. Ее не нашли и на следующий день. Странно, но никто не видел, не встречал эту большую приметную собаку. Она исчезла, как в воду канула.

Через два месяца, окончательно уверившись, Мария сказала Филиппу о своей беременности. Отношения между супругами снова стали прежними — добрыми и доверительными. Они с радостью ждали второго ребенка. Все осталось по-прежнему и после рождения дочери. Однажды Филипп смущенно признался жене, что появление собаки совпало с каким-то нервным расстройством, которым он страдал некоторое время. Кажется, это расстройство сопровождалось галлюцинациями.

Но Мария скрыла от Габриэль подробности этого признания Филиппа. А может быть, Габриэль просто не решилась их записать.

Поль снова отложил дневник и задумался. Должен ли он сказать Анне правду? И что такое в данном случае правда? И как нужно трактовать галлюцинации? Как истинное происшествие? И, в сущности, что доказывают записи Габриэль? Только то, что его дед страдал одно время галлюцинациями так же, как и он. Впрочем, у него это был лишь эпизод, у деда же, кажется, галлюцинации были продолжительными.