Валузийские Бои - страница 15
Резко усилившийся гул трибун и взметнувшиеся над ними воздушные змеи говорили о том, что король не одинок в своих симпатиях. Часть зрителей дружно поднялась с мест и принялась скандировать наспех сочиненный боевой клич. Воин-тайна стал кумиром Арены.
Он неторопливо вышел на площадку и почтительно поклонился королевской ложе и публике. На этот раз жребий послал ему достойного противника. Всеобщий любимец слегка подустал в предыдущих поединках, и его соперник — смуглолицый дикарь с западных островов — был не прочь этим воспользоваться. Он передвигался, наносил удары и делал выпады так же часто и четко, как атлет в маске, а один раз даже исхитрился приложиться рукоятью меча к шее соперника. Все попытки Воина-тайны найти и использовать выгодную позицию к успеху не приводили: при первом же намеке на опасность варвар умело избегал ее.
Келкор прав: в действиях Воина-тайны, в его манере двигаться, в ладно скроенной фигуре было что-то очень знакомое королю. Где-то Кулл видел этот ловкий пружинистый шаг, энергичные взмахи рук, горделиво поднятую голову. Но где?
Отличавшие атлета мастерство и сноровка могли запомниться королю только на поле битвы, однако Кулл с гладиаторских времен знал и помнил всех, кто при нем обнажал оружие. Очень мешала маска, но, когда Воин-тайна надевал шлем, сходство с кем-то очень знакомым усиливалось еще больше.
Тем временем атлет в маске столкнулся с настойчивыми попытками соперника навязать ему ближний бой. Дикаря такой поединок устраивал больше, чем незнакомца, предпочитавшего мощь и точность размашистых ударов коварству коротких уколов. Несмотря на старания Воина-тайны, избежать навязанной ему тактики боя не удалось — чересчур быстро у него таяли силы.
Зрители начали требовать от судьи, чтобы тот почаще разнимал бойцов, — они хотели видеть фехтование мечами, а не руками, но арбитр не вмешивался: происходящее не нарушало правил. Вскоре ставшие едва ли не обузой мечи были отброшены в сторону, а в ход пошли доселе висевшие на поясе кинжалы. Но дикарь, решив, что отныне он диктует ход поединка, ошибся. В какой-то момент Воину-тайне удалось схватить руку противника, броском через спину свалить его на землю, а затем с размаху ударить щитом по шлему, защищавшему голову дикаря… После того как поверженного противника привели в чувство, судья громогласно объявил о победе Воина-тайны.
И в тот миг, когда под ногами шатавшегося от усталости победителя от дикого рева обезумевших от радости зрителей задрожала земля, в тот самый миг король вдруг понял, кто скрывался за зеленой маской, и удивился, что не догадался об этом раньше:
— Да ведь это же Брул!
* * *
Сначала Кулл просто рассмеялся — но смех получился невеселым и вымученным. Атлант обиделся. Короля возмутило не то, что пикт нарушил древний обычай, приравненный к государственному закону. Кулл считал себя глубоко оскорбленным, потому что его обманул лучший друг.
«Брул просто посмеялся надо мной, — полезли в голову горькие мысли. — Предал нашу дружбу. Раз он друг короля, значит, ему все простится. А я всегда верил, что между нами нет никаких тайн и недомолвок. Вот Парафт… Он отчаянно сражается, поставив все на карту, ради красавицы невесты. А Брул? Из-за мелкого тщеславия? Он знал, что я обещал Ту соблюдение всех законов. Знал, но все равно поступил по-своему. Предал меня…
Вот цена чрезмерной привязанности к человеку. У короля не должно быть друзей!»
Стиснув зубы, чтобы не обрушиться с руганью и проклятиями на тех, кто сидел рядом, и не разметать железным мечом фехтовавших с деревяшками внизу, Кулл постарался успокоиться и взять себя в руки. Вокруг вроде бы ничего не изменилось, но атланту вдруг стала понятна никчемность происходящего. Он словно очутился на представлении комедиантов, где все фальшиво и лживо.
— Келкор, — сухо приказал Кулл, — пришли ко мне начальника вчерашней ночной стражи дворца.
Не выказав удивления, командир Алых Стражей тотчас вышел из ложи. Скакать во дворец ему не пришлось: сегодня начальник караула нес службу неподалеку. Келкор подвел его к королю, и офицер, отдав честь, почтительно вытянулся.