Валютчики - страница 9
— Тогда скажу, чтобы клиент подскочил завтра.
— Вперед, — на ходу бросил Молодой. Ко мне он относился с уважением, вызывая у отца вспышки ревности. — В следующий раз брать не буду.
Мужчина маячил на том месте, на котором я оставил. Рассчитав, Молодой подождал, пока отойдет, повторил слова отца в мягкой форме:
— Договорись и приводи. Сколько надо — клиенту, навар — тебе. Я на подлянку не подпишусь.
Об этом я знал. Среди валютчиков не было, чтобы свои кидали своих. Удерживал неписанный закон рынка, а проще, каждый трясся за место. Впрочем, еще при ваучерах, тщедушный еврей Акула собрал с ваучеристов около пятидесяти тысяч долларов и смайнал. Через несколько месяцев похожий на менялу труп нашли на дне вонючего Темерника. Он или нет — кто бы в то веселое время разбирался. Ходили слухи, мол, жиденок заранее купил билет до Израиля, потом начал проворачивать дело на базаре. И привет Родине. Позже так поступит Красномырдин. Но сумма сбора будет куда меньше — около десяти тысяч баксов. Кроме того, Родина у него была одна. Передвинув сумку на живот, я просеял толпу. Мимо едва не проскочил темно-русый парень.
— Эй, что у тебя? — окликнул я его.
Притормозив, тот вынул из кармана сверток. Выложил на ладонь несколько серебряных монет. Я передвинул их с места на место. Это были русско-польские, русско-финские деньги времен Николая Первого. Жила Россия. Теперь даже паршивая моська без килограмма природных ресурсов старается облаять много веков родного слона. Двуглавый орел Российской империи расправил крылья на всю площадь монеты, зажав в хищных лапах символы державной власти. Я перевернул кружок на другую сторону. Три четвертых рубля равнялись пяти польским злотым. Два злотых — тридцати российским копейкам.
— Сколько хочешь за все? — небрежно спросил я.
— Сколько не жалко.
Вытащив страничку карманного каталога, я нашел цену монет в долларовом эквиваленте. Теперь все измерялось в баксах. Забрав деньги, парень подскочил к старой казачке из Недвиговки — ныне Танаис — торговавшей разбавленным водой украинским спиртом по семнадцать рублей за пол-литра. Прихватив пару пузырей, вмялся в подгромыхавший трамвай. Бывшая атаманская внучка, семидесятивосьмилетняя Мария Андреевна бросила потеплевший взгляд. Пробавлявшаяся кульками редко трезвевшая Света помахала ручкой. Ощерилась гнида по другую сторону, тоже промышлявшая водкой. Бывшая холопка, волею судьбы ставшая женой известного хирурга, готовая предать и продать любого, лишь бы товар брали у нее. Андреевна и Света стеснялись нового при демократии ремесла. Эта кидалась на каждого подходящего мужчину. Когда водка оказывалась разбавленной, шестидесятилетняя стерва пальцем тыкала налево и направо, лишь бы отвести угрозу от себя.
Ближе к вечеру подошел Призрак. Я заметил шагающую враскачку фигуру за трамвайными линиями. Перед этим утробно рыкнул на площади между разукрашенными заграничной пластмассой ларьками навороченный джип «Чероки».
— Как дела? — бригадир протянул увесистую крестьянскую ладонь. — Никто не доставал?
— Обживаюсь.
— Если что, зови пеших. Они предупреждены.
— Один высказался, если будут убивать на месте, никто близко не подойдет.
— Слышал. А ты не спорь.
— Они намекали на отстежку за охрану.
— Никаких подношений. Ты в команде. Есть работа?
— Слабо, — я сплюнул в сторону. — Вечером с большими суммами только сумасшедший может подскочить.
— Подваливают? — насторожился Призрак.
— Если случится, менять будет некому. Ребята расходятся в три — четыре часа.
— А в центре? Мне сказали, там взялись торчать допоздна.
— Один Красномырдин. Гена еще с Татарином. Те по настроению.
— Если начнут пристраиваться зайцы — гони. Шеи буду сворачивать, — подвел итог бригадир. — Пусть идут сдаваться. Подходил кто?
— Нет, — соврал я.
Только что ушел Дейл, как Наполеон, скупавший неликвидные баксы… Но своих закладывать не имело смысла. Всегда дожидались, когда возьму я, потом начинали торг. Добавил: