Вам суждено всегда быть вместе - страница 10

Никому из нас не потребовалось особого приглашения. Мы пробежали по упавшей половине двери в коридор второго этажа и понеслись к лестнице. Спасаться от полтергейста не более трусливо, чем бежать вместе с быками в Памплоне[11] — храбро; первое — акт обоснованного благоразумия, а второе — безрассудство на грани помешательства. Я с радостью признаю, что в спешке при побеге от разгневанного духа Курта я только подумывал вырваться вперёд трёх женщин, но на самом деле проследовал за ними через дверь, по лестнице и из дома за ними. Благородство ещё живо.

Мы выбежали через переднюю дверь во двор и услышали звук, похожий на взрыв окна на втором этаже в задней части дома и душ из стекла, осыпавшийся там на крышу крыльца. Стук-шум-грохот посмертной вспышки гнева Курта продолжился в наше отсутствие, хотя я надеялся, что несмотря на его необычную силу, он не сможет последовать за нами. Инициировавший своё неистовое уничтожение, средний полтергейст глупо мечется, пока не истощается, после чего скитается где-то в месте вроде чистилища, находящегося между нашим миром и следующим; возможно, на некоторое время сбитый с толку, как любой живой человек с деменцией.

Дрожащая правая рука Роберты пауком скользнула по её лицу, как будто она ожидала обнаружить кровоточащие раны, и когда ничего не обнаружила, обхватила себя бледными руками с синяками, дрожа так, как будто в Мохаве было так же холодно, как в тундре на Аляске.

— Это он, — сказала она. — Это не может быть никто другой.

— Кто — он? — спросила Кристен. — О чём вы говорите?

— Я зарубила его тесаком, так что он вернулся за реваншем.

— Восстал из мёртвых? — сказала Кристен. — Я не верю в приведения.

— Я верю в то, что видела, — настаивала Роберта.

— Есть слово для разрушительного духа, — сказал я. — Что-то вроде… полиантуса.

— Это цветок, — подсказала Сторми.

— Или, возможно, полтрун.

— Это малодушный трус, — сказала она.

— Полонез?

— Польский танец.

— Ну, я всего лишь повар.

Скандал на втором этаже, казалось, утихал.

— Полтергейст, — сказала Роберта.

— Нет, — ответил я, — не думаю.

— Это так, всё верно, — сказала Сторми.

— Полтергейст, — настаивала Роберта.

Я покачал головой.

— Нет, мне так не кажется.

Кристен посмотрела на меня, как на кандидата в Зал славы идиотов, и это был взгляд, который я видел раньше на лицах множества милых девушек.

— Что с тобой не так? Конечно, это полтергейст.

— Я думал, ты не веришь в приведения, — сказал я.

— Не верю. Мы говорим не о том, что случилось наверху. Мы говорим только о слове.

— Ну, — спросил я, — если то, что было наверху, не поллиноз, то что это было?

— Сенная лихорадка, — произнесла Сторми, определяя слово поллиноз.

— Полтергейст, — повторила Роберта. — Но мы никогда не должны говорить о том, что это было, если хотим, чтобы у нас всё было хорошо.

— Полоний, — предложил я.

Сторми сказала:

— Радиоактивный элемент.

Избитая женщина продолжила:

— Нам лучше сказать, что Курт разнёс комнату, когда был жив. Также побил меня немного, подарив мне все эти синяки, фингал под глазом. Затем попытался отвести Кристен в сарай, в старый холодный подвал глубоко под землёй, где он убил бедную Ханну и повесил её тело, где он бы вскорости убил и подвесил и меня. Мы скажем, как я добралась до него, я вся была без ума от страха, и мой разум переклинило, и я зарубила его, чтобы спасти Кристен.

Начав снова сильно трястись, Роберта разрыдалась.

Кристен обняла её рукой и сказала:

— Ты спасла меня.

В доме всё стихло.

До того, как кто-то из женщин начала интересоваться, как мы со Сторми оказались наверху, моя девушка их опередила и произнесла:

— Теперь всё кончено. Вы двое ждите здесь. Мы выедем на шоссе, где работают сотовые телефоны, и вызовем полицию.

По моему опыту, духи действительно злых людей не задерживаются в этом мире надолго, если вообще задерживаются. Когда они сопротивляются переходу на Другую сторону, то их забирают против их желания, как коллектор у какого-нибудь должника, которому он должен большую сумму денег.

Так как я не мог поделиться этим знанием с теми женщинами, не раскрыв того, что я не просто повар, и беспокоился, что мы оставляли их здесь настолько испуганными.