Вампиры. Нашествие на Лондон - страница 13
, сэр Дональд?
Сэр Дональд торжественно посмотрел на него и произнес:
— Это нетопыри-вампиры, мой мальчик! В этой части света обитают несколько их видов. Не беспокойся, — быстро добавил он, увидев выражение лица Бена, — они абсолютно безвредны. Обычно довольствуются несколькими каплями крови коров или лошадей, вот и все.
Бен снова посмотрел на пернатых тварей. Та большая продолжала неотрывно следить за ним.
— Может, пора возвращаться, Бен? Скажем всем остальным, что появилась работенка. Надо развести огонь и заполнить эту пещеру дымом. Так мы выкурим летучих мышей и поймаем несколько экземпляров.
— Хорошо, сэр Дональд!
Бен пригнулся и, попав в проход, пополз к выходу. Двигаться приходилось на ощупь, потому что он закрывал собой свет от фонаря. Проползя изгиб, он увидел было за поворотом свет в конце прохода, но в этот самый момент за его спиной раздался невероятно громкий стон.
Бен застыл. Что это? Потом послышался треск, словно дотоле спавшая земля начала пробуждаться от долгого сна… Что-то задело его по лицу, и Бен в панике схватился за голову, вообразив, что в волосах у него запуталась летучая мышь. В следующую секунду он понял, что дело обстоит куда хуже: с потолка сыпалась каменная крошка.
— Сэр Дональд! — закричал он.
И тотчас же из туннеля раздался крик самого сэра Дональда:
— Бен, свод рушится! Лезь к выходу!
Бен пополз побыстрее, но тут же замер, почувствовав вину. Он не может бросить сэра Дональда!.. Он в нерешительности оглянулся, пытаясь всмотреться во тьму позади себя, но в этот самый момент чьи-то сильные руки вытащили его наружу. И вовремя, потому что в тот же миг за его спиной обвалился свод пещеры…
Глава четвертая
Из журнала Бенедикта Коула.
6 марта 1850 года.
Это был отец, он меня вытащил. Он услышал, что в пещере начинается обвал, и бросился туда, чтобы спасти меня. Вытащив, он крепко прижал меня к себе, взволнованно спрашивая, какого чёрта я остановился и ждал? Он так меня сжимал, что я едва мог ответить. Я сказал ему, что не хотел бросать сэра Дональда, а он вздохнул и ответил, что понимает и что очень гордится мной.
Дядя Эдвин спросил меня, обнаружили ли мы что-нибудь в пещере. Я рассказал о летучих мышах. Услышав мои слова, Мигель громко воскликнул: «Летучие мыши?» и что-то крикнул носильщикам. Я ничего не разобрал из его слов, только «Камазотц», но после них некоторые из туземцев бросились бежать прочь!
Дядя Эдвин крикнул им вслед, что они — суеверные глупцы. Наверно, они верят в страшные легенды о Камазотце.
Как только улеглась пыль после обвала, мы попытались докричаться до сэра Дональда, но он не отзывался. Груду камней при входе мы разобрали, но дальше проход закрывал большой кусок скалы.
Бен смотрел, как оставшиеся носильщики срубили пару длинных жердей. При помощи Гаррисона и Эдвина они подсунули их концы под кусок скалы и стали пытаться сдвинуть его с места. Бен был рядом. Он страшно переживал за сэра Дональда и очень хотел помочь убрать с пути каменное препятствие, но отец велел ему не путаться под ногами. Бен понял, что отец, опасаясь нового обвала, боится за него.
— Se moviy! — наконец крикнул один из носильщиков, что означало: «Он сдвинулся!»
Люди взялись за работу с новыми силами. Орудуя жердями, они раскачали кусок скалы, а потом, сдвинув его с места, откатили в сторону. Эдвин, Бен и Гаррисон заглянули в открывшийся проход.
Несколько минут стояла тишина, а потом в темноте послышался какой-то шорох и показалась фигура сэра Дональда Финлея, всего покрытого пылью. Выйдя на свет, он застыл молча. Люди радостно закричали, приветствуя его, но потом вдруг замолкли и стали испуганно озираться по сторонам.
Звуки джунглей стихли.
Бен сразу заметил перемену. Обычно полные звуков даже ночью, сейчас джунгли были преисполнены мертвой тишины. Насекомые, ветер в листве, шипение, лай, вой, чириканье, шорохи и крики — это постоянные звуки джунглей, они слышатся постоянно, они становятся чем-то обыденным и уже не замечаются.
А теперь наступила резкая перемена: все стихло. Тишина повисла густой и тяжелой пеленой, заволокла лес. Всякий звук, который издавал Бен или кто-нибудь другой, казался слишком громким. Но Бен испытывал потребность нарушить это неестественное молчание.