Вечеринка: Книга стихов - страница 26
4
Еще живут в устах слова, надежды ток — в груди,
Но прежних безмятежных снов ты заполночь не жди.
Обвил руины буйный плющ, все утопил в листах,
Снаружи трепет, зелень, жизнь, внутри развал и прах.
5
Где чувства, равные былым, тот, кем я был тогда,
Где слезы прежние мои, летучих дней чреда?
Когда б вернулась, как весна, вся прелесть бытия,
В пустыне нынешней моей, оттаяв, плакал я.
Джон Китс
В декабрьский мрак полночный
В декабрьский мрак полночный
деревьям снег, что свет,
в их памяти непрочной
зеленых листьев нет.
Не вечно зимним узам
гнуть ветви снежным грузом.
Нет веснам, словно музам,
в урочный час преград.
В декабрьский мрак полночный
мчит, лепеча, ручей,
в забвенья беспорочном
без солнечных лучей.
Во льдах холодных этих
он словно и не в нетях,
готов и сам согреть их.
Да он и стуже рад.
Вот так и вы живите,
как зимний сад живет!
Печалью не гневите
туманный небосвод.
Но где найдутся силы
найти любви мерило
вне хлада и вне пыла, —
стихи не говорят.
Артур Рембо
Вывод
Все жаждут: голуби степные,
скот подъяремный, мотылек,
поденки, твари водяные,
затравленный ночной зверек.
Растаять в облачном фаворе.
— О свежесть! — кануть, как роса,
в фиалках влажных — ими зори
изволят заряжать леса.
Антон Ашкерц
Голос моря
Старый Томаж вышел на лов
вечером в море.
Скрылись из глаз берег и кров,
гавань предгорий.
Солнце садится, тьмы пелена
не за горами.
Бросил старик сеть из челна,
встав над волнами.
Знатный улов радует глаз.
Снасти на месте.
То-то рыбак рыбы продаст
завтра в Триесте!
Прячет улыбку старый в усы,
сеть бросив снова.
Вот так удача!.. Мчатся часы
лова ночного.
«К дому, старик, лодку направь!
Буре быть, грому! —
слышит он зов. — Ловлю оставь
К берегу, к дому!»
«Кто там зовет? Чьи голоса
в темном просторе?..»
Глянул окрест — лишь небеса,
воздух и море…
«К дому спеши, к дому спеши!» —
оклик чудесный.
«Боже, кто там?..» — и ни души,
мрак бестелесный.
В руки рыбак весла берет
с третьего зова
и до седьмого пота гребет
с чудного лова.
Лодка летит, парус трещит
в вихре зловещем…
Вот и грозы голос звучит,
молния блещет!
В сполохах туч мчится рыбак,
в окриках грома…
Вот и видна гавань сквозь мрак,
вот он и дома.
Горе тому, кто встретил шквал
в грозной стихии!
Кто его звал? Кто окликал?
Духи морские?
Снегопад
Снег, белый снег
струится, ниспадая…
В окне чуть свет
соседка молодая.
Бледна, нежна
соседка в раме сонной,
поглощена
стремниной заоконной.
Снег, белый снег
меж нами, как преграда…
И я на дне
девического взгляда!
Роберт Грейвз
Песня Девясилы
Ни в отца, ни в мать я уродилась,
Я не плоть от плоти, кровь от крови, —
Ворожбой наволховал меня Гвайдон,
Чародей у бриттов найпервейший.
Девять разнопородных бутонов
Чародей смешал воедино,
Чтоб явилась я на свет Божий.
Белоснежный первоцвет нагорный,
Луговой прострел, боярышник белый,
Дивная болотная дрема,
Рать прозрачная душистого горошка,
Зацветающая кипень крапивы,
Дуба, терния, каштана соцветья, —
Моему рожденью причина:
Сочетались — и стали мною.
Девять тайных сил во мне сокрыты,
Девять разных свойств, девять жизней.
Пальцы мои легкие белы,
Точно иена девятого вала.
Укор
Луной глядишь в мои леса,
В леса тревог и бед,
И слез вечерняя роса
Твой оттеняет свет.
Нарушив мой покой и сон,
«Жестокий… — шепчешь, — лжец…»
Из можжевельника сплетен
Колючий твой венец.
Лжец? Но ведь я тебе не лгал,
И не был я жесток.
Стволы черны, снег белый пал,
И звезды пали в срок.
В твоем луче двоится тьма,
Грех жизни нашей всей
И полустертый след клейма
На совести моей.
Маро Маркарян
«Окаменевший твой сон…»
* * *
Окаменевший твой сон —
Сонмы памятников и колонн.
Тяжко ступая вдаль издалека,
Сгустками дней стали века.
Выстоять трудно и трудно шагать.
О, мудрая мать, многострадальная мать,
Помоги — вековую тяжесть снести,
Поддержи — дитя твое устало идти!
Октавио Пас
Видение жизни
Молниеносный блеск
рыб в море ночном
молниеносный взлет
птиц в чаще ночной
Во мраке плоти людской
мерцанье костей