Ведьмино логово

========== Часть 1 ==========

Прежде чем появились легенды…

Прежде чем я подчинила первого демона…

Прежде чем я стала могущественной ведьмой… Я была простым ребенком. Даже глаза были серого цвета.

Я не помню своих родителей. Отец утонул на рыбалке, когда я едва появилась на свет, а мать утопилась на следующий день. Плевать она хотела на то, что у ребенка больше никого нет, эта женщина слишком любила мужа. «От любви одни проблемы», — этому меня жизнь научила уже в младенчестве.

Однако меня к себе забрала многодетная семья, в которой мамаша шести детей потеряла своего седьмого ребенка. Я не знаю, при каких обстоятельствах умер новорожденный, но у мамаши было молоко, и она решила выкормить сиротку. Отец семейства был не особо этому рад, потому что у них уже и так было две дочери, а с девочками одна морока. Нас нужно вырастить, одевать в платья, да еще и приданое собрать к свадьбе. Бедный глава семейства. Но женщина убедила его, что из меня вырастет прекрасная помощница, поэтому меня оставили.

Казалось бы, дальше все должно быть лучше. Но у этих людей было шесть детей, а после моего появления женщина родила ещё двоих. Один из них, черт его знает который по счету, попал под копыта коню, когда мне было шесть лет. На моих глазах этому коню вспороли глотку, хотя этот мелкий паршивец сам дразнил животное и получил то, на что напросился. И так вышло, что всего детей было семеро и еще двое в довесок: я и подкинутый кем-то новорожденный мальчишка, которого взяли в семью, когда мне было двенадцать. Но все это, разумеется, рассказано не по порядку. Воспоминания мои давно перемешались, и я говорю то, что в силах вспомнить.

Я не могу сказать, что мое детство было печальным. Глава семейства любил выпить, а мы, дети этого дома, любили, когда он пил. Выпив, он начинал петь песни, угощал нас со стола закусками и говорил, какие мы у него хорошие. Он сажал меня к себе на колени, гладил мозолистой рукой по волосам и чуть ли не плача причитал:

— Ох, бедная сиротка, с детства тебя судьба обидела. Но ты не боись, мы тебя никогда без нового платья не оставим, всегда ты у нас будешь сытая ходить и мужа мы тебе хорошего найдем, вон ты какая красота растешь.

В том же ключе он приговаривал и некоторым своим детям, тем, которых мог поймать и усадить на колени. Однако мамаша семейства не особо любила папаню пьяного. После того, как папаша поплакался всем детям, которым только мог, он уводил маманю в баню и не терпел возражений. Баня была не топлена, и только с возрастом мне стало понятно, зачем он ее туда таскал.

Но все его причитания и обещания напрочь забывались, когда он был трезв. Я донашивала вещи за его старшими дочками и носила их по нескольку лет. А девки эти платья получали от матери, которая перешивала свои старые. Сыновья семейства донашивали дедовы портки или носили что-то перешитое матерью из мешковины. Новая одежда в доме не водилась.

Голодать нам тоже приходилось. Глава семейства работал у одного зажиточного человека в деревне, то ли убирался у него, то ли за хозяйством следил. У него же работали мальчишки, уже лет с десяти. Но денег с этого едва хватало, потому что папаня забирал деньги у сыновей и в честь зарплаты покупал выпивку, горы еды и все это уходило за пару дней. До следующей зарплаты мы выживали, как могли.

Свое хозяйство было небольшим. Куры, старый пес и два коня, которые были полезны только при вспашке поля и поездках в город. Одного коня не стало из-за мелкого паршивца, а пес пропал в один морозный день. И остались только куры и тощий конь. Но работы и так было много. С детства я стирала портки, таскала воду с речки, варила каши и бегала по мелким поручениям. О том, что я работаю больше других девушек в доме, я стала догадываться лет в десять. В то время, как девки могли убежать гулять с подругами, мне говорили, что «работы еще полно». Да и то, что ко мне было другое отношение, я поняла тогда же. Но я не жаловалась. Все-таки, эти люди меня растили.

Я не жаловалась, когда мамаша облила мне руки кипятком в порыве злости. Я перешивала платье для старшей дочери и случайно неровно обрезала подол. У мамаши был в руках ковш с кипятком, и обозлившись, она часть выплеснула на меня. Не знаю, может она не с той ноги тогда встала, но раньше такого не происходило никогда. Я не жаловалась и когда папаша порол меня ремнем в утро субботы. Это была традиция дома — каждое утро пороть детей, которые на неделе чем-то провинились. Я не жаловалась даже когда мне объявили, что приданного у меня не будет. Я не жаловалась, потому что не видела смысла. Меня не считали родной и всегда упрекали тем, что я сирота, которую приютили. И я молча таила обиды.