Ведьмино логово - страница 6

— Рогнеда? — Тихо спросил он, а потом посмотрел в мои глаза и поспешно отвел взгляд.

— Где Галаш?

— Что с тобой случилось?

— Ты знаешь. Если ты не ответишь, где Галаш, тебе не поздоровится.

Он какое-то время молчал, подбирая слова, но все же сказал:

— Он живет на отшибе… Один. Отец выгнал его из дома после того, как решил, что ты утопилась. Мы все решили, что ты мертва… Рогнеда, ты вернулась, для того чтобы отомстить всем нам?

— А ты считаешь, что вы все это заслужили?

— Не знаю. У меня недавно родился сын. Пощади хотя бы его и мою жену, они ничего плохого не сделали, — он посмотрел мне в глаза и добавил, — прошу тебя.

Старший из детей был единственным из них всех, кто хорошо ко мне относился. Возможно, это потому, что у нас была большая разница в возрасте, а возможно, он был просто хорошим человеком. Я тряхнула головой и ответила:

— Я хотела всех вас сжечь. И смотреть, как вы горите. Но тогда я совсем разгневаю бабушку, поэтому я решила помучить только Галаша. Живи. И береги своего ребенка. Можешь сказать семье, что я жива, если хочешь. Мне плевать.

— Так, кто же ты теперь?..

— Я Рогнеда. — Просто ответила я и ушла.

Я действительно хотела сжечь всю деревню, но бабушка была единственным человеком, который принес в мою жизнь только хорошее. Разумеется, я разочаровала ее. Если бы она увидела меня сейчас, то скорее всего, отказалась бы от меня. Но бабушка мертва. А я стала тем, кем всегда хотела: пауком, заманивающим в сети глупых и слабых мошек.

Галаш поселился в хилом домишке, который надо было топить по черному. За беднягу никто так замуж и не вышел. Несчастный Галаш, который был обречен навсегда остаться один.

Я вошла к нему в дом без стука. Он жевал сало у окна, а когда увидел меня, забыл проглотить воду, и она полилась у него по подбородку. Галаш соскочил с табурета, откашлялся и заикаясь выдавил:

— Т-ты?..

— Я.

— Ты вернулась? — У этого подонка хватило тупости радостно улыбнуться, — Рогнеда, ты жива и вернулась ко мне?

Я улыбнулась в ответ.

— Конечно я вернулась. Галаш, я же не могла сбежать от своего жениха. Я даже принесла тебе подарок.

Он сделал шаг ко мне, и я не отступила. Затем еще один, и я осталась стоять на месте. Потом Галаш прижал меня к себе и я почувствовала запах старой потной одежды и немытого тела. Я вытерпела эти муки.

— Я знал, знал, что нравлюсь тебе.

«Мерзость какая!» — Подумала я и аккуратно высвободилась из его хватки.

— У меня нет приданного, — сказала я, — но я все же принесла тебе кое-что. Вот, скушай это. Я сама приготовила.

Галаш взял в руки небольшой румяный пирожок.

— Прямо сейчас скушай. Я хочу знать, вкусный ли он получился, чтобы готовить тебе и дальше.

Этот идиот действительно откусил пирожок. Он даже не спросил, где я была все это время и почему глаза почернели. Галаш откусил и, распробовав, закивал головой и с набитым ртом сказал, что ему очень нравится. Он плевался в меня крошками и говорил о том, что не верил в мою смерть, ждал меня и знал, какой прекрасной женой я буду.

Галаш доел пирожок, а я громко рассмеялась. Не могла больше сдерживать свою радость. Я впервые по-настоящему сделала кому-то плохо, и душа моя ликовала, как демоны за спиной.

— Гореть тебе, Галаш, долго гореть. За все, что ты сделал со мной и за все обиды, которые я когда-либо перенесла.

— Что?.. — спросил он.

— Ничего, ничего, мой милый. Я просто счастлива. Давай не торопиться со свадьбой, давай выждем немного, подкопим денег, а потом уже назло всем свадьбу сыграем.

Он согласно закивал. Таким тупым был, этот Галаш. Мне стыдно, что я когда-то его боялась.

Известие о том, что я жива, быстро облетело деревню. Долетело оно и до мамаши с папашей. Глава семейства сам пришел ко мне, правда был он пьян, поэтому упал мне в ноги и долго плакал. Сначала и мамаша хотела обрадоваться, но быстро разглядела цвет моих глаз, перекрестилась и больше ко мне не приближалась. Да впрочем все жители деревни очень скоро стали меня шугаться. Уже тогда поговаривали, что у всех ведьм глаза черные, словно сама тьма. А я и была тьмой.

Галаша пытались образумить, но он отмахивался. А пока скот не дох и не сох урожай, люди меня сами не трогали. Правда, прятали детей за себя, если видели меня, идущей по улице. Но мне было плевать. Я была счастлива.