Великая тайна Фархелема - страница 14

— А казалось бы, как просто: ещё в школьные годы проверить себя в чём-то, найти своё дело, — сказал Лартаяу. — Но боятся, как бы кто-то слишком явно не вырвался вперёд. Главное — чтобы никто не вообразил, будто лучше остальных. Вот и нет возможности узнать свои сильные стороны, понять, для какого дела подходишь. Нет у тебя сильных сторон, все вы одинаковы, никто никого не лучше… И получается «простой человек»: так и не нашёл своего места в жизни…

— «Простой человек» — это другое, — не согласился Итагаро. — Раньше казалось очевидно: многим не везёт в жизни потому, что они из бедных семей, низших сословий… Но теперь уже есть опыт массового облагодетельствования прежних отверженных! Уже старались везде «пристроить» в первую очередь их, ввести в современную на тот момент цивилизацию. А из остальных — сколькие так и не реализовали себя, не получили образование, работу по способностям… Им же говорили: вы и так всё имеете, но надо дать дорогу другим! Вот и уступите — свою судьбу, будто только их интересы священны. А спустя поколение — вместо Морокоду премьер-министром стал Лархомфа, да как начали разбираться… И тут — это судебное дело против секты, которая вообще отрицает богатство: там будто бы прятали краденое. И другое, против директора завода: будто бы ограбил карманного вора. И оказалось — сколько людей побывали в тюрьмах просто за то, что следователи не могли распознать элементарной лжи и подделок… А как по рекомендации одного сумасшедшего на нескольких заводах в специальных холодильных камерах пытались ковать из ртути ванадий, а серебро — из бериллиевой бронзы? А больному на операции — пришили встык вену к артерии? А — становились студентами вообще за подношения преподавателям? И потом они, дипломаты на том же Экваторе, и не только — сами дикари, которых можно подкупить чем угодно?.. Что, не правильно им сказали: разберись каждый для себя, деревенский ты человек или городской, готов ли к современной жизни? Чтобы никем не жертвовать — за чью-то малограмотность, сдавшие нервы, страх возразишь начальству, многосуточный пост с исходом в галлюцинации за пультом управления какой-нибудь установкой!.. И стали отбирать, кто для чего годен — никого не унижая, не как в особое сословие, а для конкретной работы. И это себя оправдывало… А теперь потрясают в печати такими формулировками… подождите, как это… «Бесчеловечная элитарность обездушенного машинного мира»… — вспомнил Итагаро ещё цитату. — Будто сама техника делит людей на высшие и низшие сословия — кто может и не может с ней обращаться. Да и не было уже низших, обделённых сословий: всё открыто всем…

— Или нам только казалось, что не было? — вступил наконец в разговор и Талир, молчавший всю обратную дорогу. — И зря были уверены, что лоруанцы разделяют те же идеалы? Ведь что получилось… Общее благо — но чьё «общее»? Если для них ребёнок — не личность с уже имеющимися духовными накоплениями, а пустота, которую можно заполнить чем угодно, сырьё, которое во что угодно переработать? И не они, старшие, должны помочь ему войти в эту жизнь — наоборот, он у них в каком-то долгу? Ha чём всё и строится: не годен, не заслужил, не способен понять — будто каждый взрослый может понять каждого… И с самого рождения висит этот долг обществу — при том, что оно ничего не желает принять! Просто надо, чтобы мучился этим долгом, чувствовал свою неполноценность! И держать так, изматывая учёбой, но не допуская ни к чему серьёзному, пока всё, что мог сделать, в тебе не перегорит — а другой едва дополз к тому же возрасту до прописных истин, и уже принят в их среде, уважаемый член общества, хотя всего и доблести, что созрел позже… И это с ними — строить единое человечество? Хотя возможно, и думали об общем благе: для себя, взрослых, как братства высших существ, от которых кто-то зависит… Но в чём благо для зависимого, которого только дразнят обещаниями признать личностью в перспективе? Вот и обделённое — по признаку возраста — сословие. Через которое проходит каждый — но мало кто протестует: можно и подождать…

— А лоруанский образ мышления и не приемлет самой идеи, что человек был кем-то до этой жизни, — согласился Ратона. — Принёс оттуда опыт, идеи, переживания… Наоборот: ты ещё никто, у тебя в этой жизни никаких заслуг. И в любой момент любого разговора могут сказать: не дорос до права обсуждать такие-то темы! Не думай, что если допустили к разговору взрослых, то — как равного… Зато потом, став старше и войдя в их круг на равных — полагается не помнить их отношения к тебе-подростку… Но и как забыть такое? И действительно: как поверить, что теперь у меня с ними — общие цели? Да, Талир, верно заметил…