Великий день инков - страница 6

— Никакой тайны нет, Олесик-Телесик, — сказал через минуту. — Раньше мы были только научно-исследовательской группой, а теперь взяли на себя еще и функции спасателей.

— Кого же мы будем спасать? — насторожился Олесь. — Что же вы молчите? Боитесь доверить тайну? А говорили, что мы настоящие друзья!

— Да, мы с тобой друзья, — улыбнулся ему Самсонов. — Я не хотел тебя зря волновать, но если ты настаиваешь — слушай. Твой отец встретил одного старинного знакомого... шведского ученого и путешественника. Тот рассказал ему о смелом голландце Ван-Саунгейнлере, передал газету с радиограммой, полученной от него. Вот мы посоветовались и решили немного изменить маршрут.

— О каком это смелом голландце? О том, про экспедицию которого писалось? Так он жив?

— Не только жив, — сказал с юношеским задором географ. — Он сделал какое-то чрезвычайно важное открытие в истории инков. Если мы не спасем Ван-Саунгейнлера, это открытие навсегда погибнет. И Ван-Саунгейнлер погибнет. И вообще дело очень серьезное...

Олесь удивленно смотрел на розовые волны. Что-то ему было неясно, что-то не укладывалось в его мальчишеское сознание. Он много читал о смелом голландце, в школе они даже рисовали его маршрут, кто-то приносил вырезки из иностранных журналов, удивительные фотографии: самолет с узкими крыльями, далекие горные массивы... Значит, это была правда, не выдумка какого-то писателя-фантаста...

— Послушайте, Илья Григорьевич, — сказал после коротких раздумий Олесь, и его лицо со вздернутым носом стало не по-детски серьезным. — А почему же этот Ван-Саунгейнлер до сих пор сам не вышел из леса? Послал радиограмму, живой и здоровый, а спастись не может.

— Смотря от чего спастись, — сказал Самсонов, смущенный простым Олесевым вопросом. — Сельва имеет свои законы. Законы борьбы и гибели, счастья и горя. Ты слышал такое?

— Слышал.

— Василий Иванович говорит, что смелый голландец, видимо, скрывался в глуши тропиков, целый год жил где-то среди индейцев. Затем дал радиограмму и снова исчез... Да и радиограмма оборвана, короткая, с неясным подтекстом.

— Вы думаете, его схватили?

— Мог расстроиться передатчик.

— Конечно, мог, — Олесь нахмурился. — Никогда не думал, что увижу смелого голландца. Никогда!

— Я тоже не думал, — сказал Самсонов, глядя на темную полосу леса, проплывающую перед ними. — Не думал, что в наше время могут случаться происшествия с эпохи Жюля Верна.

Они постояли еще несколько минут. Самсонов обнял его за худенькие плечи. Им было грустно и хорошо. Их сердца сжимались от неясного предчувствия тревоги.

— Может, пойдем под тент? — сказал Самсонов.

— Давайте постоим. Надоели гамаки.

— Давай постоим.

Олеся глаза тянулись куда-то над лесом, до розовых облаков.

— Значит, мы пойдем через глухие дебри Ориноко? — спросил он тихо.

— Да, Телесик, мы высадимся немного севернее Касикьяре и отправимся сельвой. Возможно, достигнем горных хребтов у Рио-пада. Где-то в том районе упал самолет Ван-Саунгейнлера. Мы расспросим о нем в индейских селениях, в поселениях каучеро, на речных причалах. Уверен, что мы найдем этого мужественного человека. У твоего отца есть телеграмма, которую он получил из Москвы в ответ на свой запрос. Правительство разрешило нам проводить поиски.

Олесь только глубоко вздохнул. Поиски ученого. Горные хребты у Рио-пада. Глухие дебри верхнего Ориноко...

У него возникло множество вопросов, и он засыпал ими Самсонова. Будет ли у них оружие? Кто им будет помогать? Сколько времени они пробудут в сельве? Почему Бунч такой встревоженный? Неужели он боится? Это правда, что индейцы верхнего Ориноко занимаются продажей человеческих голов?

Затем, выслушав объяснения Самсонова, парень вдруг притих — погрузился в собственные мысли.

Самсонов ушел под тент.

Небо на западе быстро краснело. Солнце таяло в кровавой мгле и, потеряв свои очертания, превращалось в удлиненную красную глыбу.

В воздухе резко посвежело. Наступал тропический вечер.

Олесь повернулся спиной к реке, облокотился на перила и окинул глазами кораблик. Под брезентовым тентом в гамаке сидел Бунч. Около него в плетеном кресле отец листал газеты и что-то быстро записывал в блокнот. Эти газеты ему удалось раздобыть утром в одном поселке у местного священника, и они сразу насторожили и обеспокоили его. Он показывал их Бунчу, что-то говорил ему, потом снова и снова перечитывал.