Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина - страница 33

Он чего-то ждет, шевеля задвижками окуляров, как бровями. Полипластиковое чудо на гусеничном ходу. Оказывается, ждет подтверждения.

– Да, ― говорю я.

– Счастливого полета.

За стойкой распахиваются створки. Я медлю, но потом все-таки иду.

Конечно, на причальное поле так сразу не попадешь. Робокар нам еще не подали, зато через большие окна посадочного зала видны туши челноков на стартовых позициях, марево, стоящее от продуваемых дюз, солнце и крохотные люди. Где-то идет заправка, где-то выгрузка, белеют контейнеры, искрит сварка. Несколько робокаров, сверкая прозрачными бортами, неторопливо плывут краем поля. Очередные туристы, видимо, жаждут приобщиться к капитану как к общей истории.

Только вот не моей.

Я смотрю с ухмылкой. Как же, капитан-спаситель! Четырнадцать лет мотался от одной загибающейся колонии к другой с аварийными контейнерами, генераторами, батареями, накопителями, разной хренью. Железный человек, охренительной силы воли которого хватило лишь на четырнадцать аудиописем.

По одному в год.

Не видео, не режим «соучастник», не плохонький онлайн, был же он где-то, этот чертов онлайн, после Волны? Пусть молятся, пусть почитают, меня это не касается.

Робокары с туристами пристраиваются к приемным рукавам. Смотришь как из аквариума. Нет, наоборот, как в аквариум. Ничего интересного. Жизнь пресноводных рачков. Я отворачиваюсь и снова ем глазами поле, гадая, какой из робокаров повернет к нам.

В зале уже человек тридцать. Кого-то я знаю. Кто-то знает меня. Несколько ребят младшего курса сидят на лавках с такими же, как у меня, багами в ногах. Слава богу, у них хватает ума не показывать на меня пальцем и не лезть с расспросами. Увы, оказывается, есть еще Перегудов. У Перегудова ума нет. Даже удивительно, что он выпустился вместе со мной. И Перегудов ― настоящий фанат капитана.

Понятно, тоже летит на Гериту. Возможно даже, что он выбрал себе тот же маршрут, что и я. В нашем секторе вообще сложно с разнообразием маршрутов. Три звездные системы, семнадцать планет, из которых частично обжиты пять, и сорок семь спутников, до которых никому нет никакого дела.

Словом, куда еще лететь Перегудову?

– Ха! ― радуется Перегудов. ― Ты тоже к Капитану?

– Нет, ― отвечаю я. ― Лечу по делам.

– Серьезно? Мы могли бы сходить к Первому Контейнеру вместе.

Я смотрю, как к нашему рукаву наконец пристраивается робокар. Сначала он не может откалиброваться и поэтому отъезжает и заходит на второй круг.

– У меня не будет времени, ― говорю я, подходя к шлюзовому клапану.

Перегудов устремляется за мной.

– Ну как же? ― удивляется он. ― Есть же традиция. Она священна. Побывать на Герите и не сходить к Первому Контейнеру? Мы же все обязаны твоему…

Я резко оборачиваюсь.

– Я ему ничем не обязан, ясно?

«Я думаю, что мне повезло. Я ведь, Ленка, слышал мертвый космос, такой, знаешь, совсем-совсем мертвый. Когда ничего, ни пульсар в преобразователях не пискнет, ни комета, ни туманности, ни звезды. Раньше звучали, и вдруг, сколько не переключай частоты, ― тишина. Представь себе ― тишина. Во всем обозримом космическом пространстве, которое только что было полно необязательного шума, скрипов звездного ветра, шорохов частиц, завываний черных дыр. Тишина. И ты задерживаешь дыхание, думая, а жив ли ты сам, и не рванул ли это варпер Уоттса, отправив тебя в космический ад.

Но потом ― ага! ― замечаешь, что звуки внутри кабины вполне себе существуют, пощелкивают триггеры, шелестит воздух, поскрипывает под задницей обивка кресла. Нет, парень, ты не умер и не сошел с ума.

Ты, конечно, можешь спросить меня, видел ли я Волну. Тут как. Я до сих пор не уверен, что видел именно ее. Я, собственно, чинился. Сел на один из астероидов Большого пояса и «обнулился». То есть обесточил варпер, чтобы ремонтные дроиды проверили активные пульсаторы в магистралях. Может быть, это меня и спасло. А может, спасло то, что астероид находился в своеобразной гравитационной лакуне.

Так видел ли я Волну? Знаешь, зеленое свечение видел, будто отовсюду стремительно хлынул свет, выбрав меня своей целью, но тут же и пропал, растворился, обогнул, слизав болтающихся поблизости попутчиков. Я про астероиды, которые следовали в сотне-другой километров от моего пристанища.