Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина - страница 55

Спустя минуту вслед за ним в пролом ввалилась Анка.

– Ой! – пискнула она. – Что это?

– Наверно, тут была птичья колония, – предположил Тим. – Устроили гнезда, вывели птенцов, а потом улетели и оставили нам все это добро. Если немного утрамбовать, можно хорошо выспаться. Только давай сначала перекусим.

Они так и сделали.

– Как там, интересно, папа с мамой? – крутя в руке длинное полосатое перо, вздохнул Тим. – Наверно, с ног сбились нас искать. Все из-за тебя! Вцепилась в своего Светлика, а про комм и не подумала…

– Не ной! – огрызнулась Анка. – Мой Светлик сейчас такую иллюминацию устроит – никакой комм не нужен!

Она утоптала площадку возле самого большого пролома, поставила туда своего любимца и принялась его тормошить. Сначала Светлик никак не реагировал, но потом заворковал, несколько раз переступил с ноги на ногу – и вдруг ощетинился растопыренными во все стороны чешуйками. Кончик каждой из них тут же зарделся, как раскаленный уголек. Сияние все нарастало, и вскоре Светлик запылал, превратившись в диковинный не греющий костер. Подчиняясь таинственному природному ритму, чешуйки то притухали почти до полного угасания, то вновь празднично вспыхивали.

Тим уже не раз видел Светликову иллюминацию, но эта была самой яркой из всех, просто волшебной. Может, потому, что случилась ночью?

Он зажмурился, однако свет упрямо пробивался и сквозь сомкнутые веки. Тогда Тим накрыл глаза ладонью, отполз к самой стенке «бочонка» – и спустя несколько мгновений ухнул в сон.

Он проснулся от того, что его приподняли сильные надежные руки. Не узнать их было невозможно.

– Пап… – все еще не открывая глаз, прошептал Тим. И не услышал себя: голос потонул в ровном басовитом гудении, словно ходульник приманил огромного жука. Конечно же, это был никакой не жук, а зависший в воздухе глайдер.

– Ну, давай, герой. – Папа бережно уложил Тима на сиденье рядом с Анкой. – Вы молодцы, со Светликом здорово придумали. Иначе хоть весь лес обшаривай!

Пилот подал глайдер вверх, чтобы поднять над лесом. Гудение стало мягче, но от толчка Тим проснулся окончательно.

– Это Анка – голова, – кивнул он на тоненько посапывающую во сне сестру. – А где мама? И как там у вас… с мирмоидами?

– Нормально, – ответил папа. – Основную массу остановили, а тот поток таки прокатился через наш дом, потом двинулся дальше. Мама сейчас там порядок наводит. Если бы вы не успели… – Он замолчал, и, словно договаривая за него, зловеще крикнула ночная птица.

– Постой, – сказал Тим. – А где Светлик? Что-то не вижу.

– Там. – Папа неопределенно ткнул пальцем вниз.

Тим от удивления раскрыл рот.

– Как? Остался в «бочонке»?!

– Ты не поверишь, но к нашему Светлику на огонек прилетела подружка. Я подумал, что это судьба, и решил им не мешать. Пусть у него будет праздник.

– Ничего себе! Представляю, что скажет Анка…

– Она поймет, – тихо, но уверенно ответил папа.

Наступило молчание.

– Па-а-ап… – протянул Тим. – Мне нравится, когда ты говоришь: «Невозможная планета». Скажи снова, а?

– Невозможная. – Папа улыбнулся, но не легко, как обычно, а через силу, и лишь теперь стало видно, что он ужасно устал. – Только мы отсюда все равно никуда не уйдем. Верно, сын?

Из космоса на поляну упала капсула. Внешне она походила на яйцо, только, конечно, на очень большое яйцо. Аж целых два метра от острого конца до тупого.

Полежав немного, оно вдруг все разом покрылось трещинами. Части капсулы, прикрытые раньше металлической скорлупой, выдвинулись в разные стороны и пришли в движение, изменяясь и перестраиваясь. Яйцо трансформировалось. Разогретый металл обшивки тихонько потрескивал. Снизу выдвинулись две ноги. Космический гость медленно выпрямился и стал похож на тощего механического цыпленка.

Вместо клювика вперед торчали три ствола. Средним был бластер, по бокам ― раструбы сканеров. Для разведчика, а космический гость именно им и был, сканеры нужнее. Бластер ― это так, на самый крайний случай. Сканеры обшарили местность вокруг и доложили пилоту, что крайний случай пока откладывается.

Пилотом оказался щуплый на вид мальчишка лет двенадцати. Никто крупнее него попросту не поместился бы в тесной кабине. На сером комбинезоне белел символ, одновременно похожий на парус и на плавник акулы. Короткие светлые волосы стояли дыбом, будто бы пилот только что увидел привидение, однако лицо выражало, скорее, восхищение.