Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина - страница 54

У Анки наконец-то прорезался голос.

– У, обжора, – осуждающе сказала она.

– Радуйся, что девчонками не питается, – не упустил случая съязвить Тим. И тут же схлопотал за это легкий шлепок по макушке.

…Они снова шли, шли и шли. Вдруг один из стволов сбросил кору – словно кто-то вспорол ее сверху вниз и развернул, как рулон. Ребята отпрянули, и если Тим на этот раз устоял, то Анка, споткнувшись о корягу, шлепнулась в траву.

Бурое полотнище то собиралось в складки, то вновь распрямлялось. Наконец, приняв решение, трусливо скользнуло в кусты.

– Плащевик… – облегченно сказал Тим. – Он безвредный, не бойся.

– С-с-сама з-з-знаю, – одной рукой отряхиваясь, а другой прижимая Светлика к груди, буркнула Анка. – Ой, а это кто? Сторки?

Из чащи донесся протяжный хриплый звук. Ему вторил совсем другой – высокий, похожий на визг.

– Парочка, – упавшим голосом сказал Тим. – Только их нам не хватало…

Сторки числились среди самых опасных хищников Лонгины. Эти длинные звери с короткими мощными лапами не отличались быстротой, но могли целыми сутками преследовать добычу, а настигнув, валили и мгновенно перекусывали ей горло.

– Что же делать? – беспомощно спросила Анка.

Тим осмотрелся.

– На эти деревья нам не залезть, – со знанием дела сказал он. – Стволы толстые, а ветки слишком высоко. Но что-нибудь найдем. Пойдем быстрее, уже темнеет!

Они успели.

Раздвинув заросли, Тим чуть не уткнулся в темную ребристую колонну. Скользнул по ней взглядом – и обмер. Это оказалась нога ходульника – невероятно большого, куда выше первого!

Надо было спасаться, пока глядящий по верхам гигант случайно не растоптал двуногих козявок. Но Тим не шевелился.

– Ты чего? – заорала Анка и схватила его за руку. – Бежим!

– Постой, – сказал Тим. – Посмотри-ка получше. Видишь?

И она увидела.

По всем четырем ногам ходульника расползались зеленые губки мха, а в «бочонке» зияли такие дыры, словно их, вызвав соперника на бой, пробил кулачищами неведомый великан.

– Вот-вот, – кивнул Тим. – Помнишь, что нам папа рассказывал? Когда ходульник умирает от старости, он не падает, а продолжает стоять. И десять лет продержится, и двадцать, и тридцать, а то и сто. Капсула уже сгниет, останется одна скорлупа, а ноги очень прочные и так крепятся друг к другу, что им все нипочем. Короче, сейчас мы заберемся по ним в «бочонок» и переночуем.

– С ума сошел? – уставилась на него Анка. – На такую высоту?

– А это ты видела? – Тим похлопал рукой по замшелой колонне. – Она вся в выступах! Ставишь ногу, потом другую – и вперед. Если устала – упираешься в них и отдыхаешь. Главное – руки не отпускай. Сцепи пальцы в замок. Сможешь?

Анка молча ковыряла ногой в траве. Тим посмотрел вверх, увидел первые звезды и понял, что сестру надо подгонять.

– Хорошо, – сказал он. – Твой Светлик отлично лазает. Пусти его перед собой и прицепись. Здорово придумал, да?

– Придурок! – зашипела Анка, сажая Светлика на плечо. – А ну, полезли! Только ты первый, ладно?

– Ладно. – Тим зачем-то пнул ножищу ходульника, словно проверяя на прочность. Та, разумеется, даже не шелохнулась. – Только ни в коем случае не смотри вниз: голова закружится – и… Слышишь?

Анка кивнула. И Тим полез.

Это далось ему нелегко. Преодолев чуть больше половины пути, он замер, чтобы отдохнуть.

Лес наполняли крики, стоны, завывания, и некоторые из этих звуков вызывали оторопь. В воздухе мелькали то ли мотыльки, то ли летучие мыши. Внезапно какая-то мохнатая тварь села Тиму на шею, и он сжался, ожидая укола ядовитым жалом. Но тварь оказалась безобидной, а может, двуногие были не в ее вкусе. Вскоре она вспорхнула и растворилась в ночи.

Тим представил, каково сейчас приходится Анке, но так и не смог заставить себя посмотреть вниз. Мало ли чего…

Наконец он добрался до капсулы ходульника. Сделав последнее усилие, вполз в пролом и… с головой погрузился во что-то мягкое, шуршащее. Забарахтался, вынырнул, чихнул и, захватив это шуршащее в горсть, поднес руку к лицу. Судя по тому, что удалось разглядеть при свете звезд, добрую треть «бочонка» заполняла растительная труха вперемешку с птичьим пухом и перьями.