Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина - страница 75

Страх. Он пронзил меня, сковал невидимыми цепями.

«Ты не должен бояться. Ты же знал… Чувствовал, что так и будет. Только не признавался в этом никому. Даже самому себе».

Я выставил картину перед собой на вытянутых руках, приподнял над головой.

Вновь хлестнула молния, на миг осветив хозяина желтых глаз. Шкура чудовища вспыхнула невероятной мозаикой ― алмазы, сапфиры, изумруды…

Мне показалось, что я снова услышал шум водопадов ― он исходил от моей картины. И страх пропал, сменившись радостным спокойствием.

В хлипком домике неподалеку маленькая девочка прильнула к запотевшему стеклу и с интересом смотрела в вечернюю мглу.

– Мама, мама! ― вдруг закричала она. ― Посмотри, как красиво!

Над Замковой Горой тучи разошлись в стороны. В образовавшийся просвет заглянуло яркое голубое небо, и ринулись вниз сверкающей короной солнечные лучи. Словно там, над черными тучами, была прекрасная волшебная страна, на секунду позволившая себя увидеть.

– Мама! Я видела настоящего дракона! Он летел к облакам.

– Настя, сказочница ты моя! ― Мама подхватила дочурку на руки и закружилась с ней по комнате.

– Мам, я лечу! ― смеялась девочка, раскинув в стороны руки, как птица. ― Мам, а давай, я буду драконом? Давай, кабута взаправду! И ты драконом! Ну давай, сделай у-у-у-у!

Но мама только улыбалась в ответ.

Тимофей Ильич вошел быстрыми шагами, сдвинул шапку на затылок и крикнул, обращаясь к дочери и жене, голос его был слышен далеко по дому:

– Еся, Влада! Где вы? Едем! Завтра же и трогаемся. Не мог дождаться!

Еся сбежала с лестницы со смешным воплем и закружила вокруг отца, спрашивая: «Когда, долго ль ждать, а меня возьмешь?» Была она как цапля длинноногая в своем коротковатом васильковом платье, четырнадцать лет, в глаза заглянешь – непонятно, о чем думает, будто она звезды в небе рассматривала, а ты ее оторвал.

Тимофей Ильич покружил, поставил дочь на ноги, а сам все говорил, радостно вышагивая по большой комнате, залитой вечерним солнцем, по дорожкам полосатым самотканым:

– Поедешь со мной до бабушки с дедом. Зовут они тебя. Там будешь гостевать лето до осени, меня дожидаться. На обратном пути заберу. – Тут он обернулся к жене и неуверенно рассмеялся, будто пытаясь разогнать ее и свои сомнения и страхи, сказал: – По всему должны вернуться до холодов. Зимовать там опасно. Путь наш лежит до самого Холодного моря, переправимся на остров. Едет с нами рисовальщик знатный Ваня Лихов, ему поручение от меня – ничего не упустить и нарисовать диковинного древнего зверя и карту.

Еся села за стол, уперлась по самый веснушчатый нос в кулачки и слушала, радостно следя глазами за отцом.

– Все торговые дела к этому сроку я уладил, со мной пойти вызвались охотники и следопыты, шесть человек собрал. Ваню вот на ярмарке нашел, сидит, гончара нашего Кузьму рисует. И ведь похож! Ну, думаю, на ловца и зверь бежит. Мне рисовальщик в нашу артель нужен. Небывальщин много ходит про те места. Большая часть острова – скалы. Как рассказывают, сверкают они жилами яшмы, малахита и горного хрусталя. Звери огромные живут на острове, лохматые, с клыками с тебя ростом, Еся. Про тот остров мало кто знает. Загадочный он. Говорят, иногда его теряют. То ли он есть, то ли нет. Край неведомый.

– Как же можно потерять целый остров? – улыбнулась жена, с тревогой следившая за мужем.

Опять в путь, в прошлый раз его привезли на санях, в беспамятстве. Потом рассказывал, что у стоянки обнаружил след лося лохматого, пошел по следу, и началась метель. Отыскали его через двое суток, еле выходили тогда. Но все равно сорвется и уедет. Как услышит что небывалое, не успокоится, пока не увидит.

– Поэтому и надо идти, все горазды сказки сказывать, а кто его знает, как на самом деле обернется. Однорогого оленя я так и не нашел, как охотники ни распевали мне песни про него. Главное, в прошлом году, как сообщал Мирослав Ухин через человека своего, остров был виден, – рассмеялся Тимофей Ильич.

Он говорил, а сам приказы помощникам раздавал.

– Петьша, ступай с конюхами к купцу Седову, он выделяет нам десять своих рысаков. Обменялись мы с ним на шелк, да в придачу лукошко чаю из Китая.