Великий Моурави 4 - страница 9
- Прибыли мы к вам, светлейший владетель московской державы, от имени
всемилостивейшего Густава-Адольфа, короля шведского, для изъявления вам его
доброй воли и сердечного благоволения. Выслушайте нас и обнадежьте своим
доброжелательством, и увековечите славу державного имени вашего.
Патриарх Филарет, властно положив руку на посох, решил: посол велеречив.
Но чем дальше говорил Броман, тем внимательнее становился патриарх: и за себя и
за царя.
После красноречивой паузы Броман продолжал:
- Светлейший король Густав-Адольф сообщает вам, великий государь-царь, о
союзе трех "вепрей": короля польского, императора немецкого и короля испанского.
Злоумыслили они искоренить все христианские вероисповедания, установить повсюду
свою папежскую* веру и загнать Европу в железный склеп.
______________
* Католическую.
Тяжелый гул прошел по скамьям, накренились горлатные шапки, словно дубы
под порывом ветра. Глаза Филарета сверкнули недобрым огнем, он с такой силой
сжал посох, что тот затрещал. Царь искоса взглянул на духовного отца, поспешил
придать своему лицу выражение гнева и досады и подал штатгальтеру знак
продолжать.
Голос у Бромана был намного тоньше, чем у Унгерна, а момент наступал
решающий. Поэтому Унгерн заслонил Бромана и развернул королевскую грамоту:
- Вознамерился император Фердинанд помочь королю Сигизмунду стать
государем шведским и царем русским. И многие уже титулуют Сигизмунда кесарем
всех северных земель.
Думские дьяки насмешливо переглянулись. А Унгерн своими сухими, словно
костяными, пальцами поднял грамоту на уровень глаз и продолжал отчеканивать
слова:
- Но король наш светлейший Густав-Адольф не допустит узурпаторов
исполнить свой злоопасный замысел.
Филарет утвердительно кивнул головой. Сведения о заговоре императора
Фердинанда и короля Сигизмунда против России ему еще накануне изложил думный
дьяк Иван Грамотин. Именно поэтому он, патриарх, наказал встретить шведских
послов торжественно и пышно. Но, не выдавая истинного настроения, Филарет через
толмача спокойно спросил:
- А чем немецкий император грозит Московскому государству?
Придав лицу несколько скорбное выражение, Броман торопливо ответил:
- Пусть будет известно, что грозит вам император искоренить греческую
веру! Пусть будет известно, что грозит нам император искоренить евангелическую
веру! Поэтому, перед лицом опасности, вельможнейший государь наш Густав-Адольф
соизволил предложить вашему царскому величеству со своих рубежей напасть на
короля польского, а он, Густав-Адольф, нападет на него со своих рубежей.
Стиснутый с двух сторон, ослабнет заносчивый Сигизмунд и не сумеет впредь
поддерживать Фердинанда в его преступном нападении на христианских государей. И
да свершится тогда возмездие и сгинет еретик император!
Филарет мысленно усмехнулся: нашими дланями жар умыслили загребать! Но и
виду не подал, что разгадал план Густава-Адольфа, а, напротив, одобрительно
наклонил голову. Так же одобрительно наклонил голову и царь.
Штатгальтеры облегченно вздохнули: шведское представление политических
дел встречено Москвою с полным пониманием и сочувствием.
- Москва кипит злобою на поляков за пережитое, - едва слышно проговорил
Броман.
А Унгерн, сократив расстояние между собой и троном до восьми шагов,
приступил к шестому параграфу королевской инструкции, раскрывающему конечную
цель императора Фердинанда и короля Сигизмунда - создание монархии,
владычествующей над всем миром.
- Разрушатся троны и сметутся границы. В корону империи войдут Германия,
Италия. Франция, Испания, Англия, господа Нидерландские штаты. В короне Польши -
Россия... - Унгерн сделал красноречивую паузу, - Швеция и Дания. Иезуиты всюду
внедряют католицизм. Вновь загремят немецкие трубы и польские литавры. Прямой
католический крест увенчает немецко-польское знамя.
Капельки пота усеяли лоб побагровевшего Унгерна. Картины мрака,
нарисованные им, так потрясли его самого, что он не в силах был продолжать.