Великий Моурави 5 - страница 16
соломинку утопающий. И приступили к
обсуждению, кто повезет послание в Давлет-ханэ и кто его будет писать. Избегая
сомнительного шага, Хосро заявил, что
шах-ин-шах поставил во главе войск Иса-хана, поэтому писать должен он.
Но Иса-хан считал так: в поимке Саакадзе заинтересованы в большей мере
князья - значит, писать должен
Шадиман. А "змеиный" князь в свою очередь уверял: подобное послание похоже на
жалобу, ибо Иса-хан и Хосро-мирза,
несмотря на повеление привезти в Исфахан живого Саакадзе или хотя бы его голову,
обладая стотысячным войском,
непростительно упустили не только "барса", но и "гиену" - царя Теймураза.
И вновь растворялись, как соль в кипятке...
На третью пятницу Иса-хан, принеся в мечети молитву, обмакнул тростник
в золотые чернила и уже готов был
начать свиток о восхвалении "льва", любимого аллахом, как примчался гонец от
Шадимана, прося прибыть в Метехи.
Почему советники собрались в покоях царя Симона, неизвестно, ибо
печаль, вызванную разгромом Гори,
пережили без царя, разгром Биртвиси тоже.
"Наверно собрались для того, чтобы немного рассеяться", - решил
Шадиман. Точно так же подумал и Зураб:
"Слишком много хлопот приносит им муж Русудан, обмытый кровью дракона и потому
неуязвимый... Неужели никакими
мерами нельзя заставить Иса-хана выступить? А этот высохший перец Андукапар?!
Две тысячи дружинников в Тбилиси
прячет, как тарантулов в кувшине".
Размышления Зураба прервал введенный оруженосцем пожилой сухощавый
мсахури. Хотя он, прискакав утром,
успел многое рассказать князьям и мирзе, но ради Иса-хана должен был снова все
повторить. И мсахури начал, как
заученные шаири:
- Святой Антоний не допустит несчастья... Князь, княгиня, княжны и
молодые князья уехали в гости к
Эмирэджиби. Давно собирались. Никто не ожидал такое, еще скажу, - сильно замок
укрепил мой князь, Квели Церетели.
Через рачинские горы тропой джейранов перевалил Моурави. Кто знал, что так тоже
можно? Очень шумит камнями
Квирила: как с другого берега перешли, как на скалы влезли и в замок ворвались,
никто не слышал. Азнауры, дружинники
другое дело - без вина и нападений не живут. Только кто видел, чтобы ободранные
ополченцы, подобно лягушкам, со стен
на княжескую землю прыгали? Моурави по всему замку рыскал, искал князя даже в
подвале, даже на крыше. Когда
убедился, что мы правду сказали, собрал всех слуг и стражу замка и такое начал:
"Никто из вас не виноват предо мною:
разве от слепых кротов разумно требовать зрячих поступков? Это все равно, что от
дураков ожидать мудрых решений. Но
ваш князь - хуже дурака, он предатель Картли. Скажем, предатель - половина
несчастья, все князья на него похожи..."
- Тебя, ишачий хвост, кто просил глупости повторять? - вскипел
Андукапар. - Говори по делу!
- Никто не просил, только иначе, князь, не могу, собьюсь, так
запомнил... "Почти все князья, говорит, на него
похожи, но такого лазутчика, что трусливее зайца, я знаю лишь одного - Квели
Церетели. Эй, кто тут главный?!" - вдруг
крикнул Моурави. О светлый царь царей! О благородные ханы! О князья князей!
Первый раз в жизни я увидел, как никто
не захотел быть главным! И все так же крепко молчали, будто им на язык буйвол
наступил. Тогда благородный Моурави так
громко расхохотался, что черт в горах тоже не вытерпел. "Хо-хо-хо-хо!" -
понеслось отовсюду. Потом такое сказал
азнаурам: "Видно, все же заячий князь привил своим ишакам заячью трусость". И
все азнауры, и больше других
длинноносый, принялись наперебой такое про князя болтать, что мы, мсахури, сразу
побледнели.
- Как, все сразу? - усмехнулся Зураб. - Может один из вас покраснел?
- Я покраснел, князь Эристави, - наверно, поэтому как из кипятка
выпрыгнул. Тут мой ангел на левое плечо мое
вспорхнул - умный! - и, хоть в первый раз тяжелым бременем показался, все же
тихо подсказал: "Напрасно Великий
Моурави нас считает слепыми, разве твои дела даже камень не сделают зрячим?
Только каждый живой подданный должен
быть покорным своему князю, ибо князь от бога..." Не успел повторить я за