Великий Моурави 6 - страница 21

приглашались и остальные "барсы", они показывали чудеса храбрости и ловкости.

Нравился султану и удивительный

Папуна, который, по наблюдению прислужников Сераля, в убыток себе толкался в

самой гуще базаров, кишащих нищими и

грязными детьми, наделяя их монетами, сладостями и ласковыми словами.

Впрочем, Папуна довольно ловко увертывался от милости султана, избегал

ходить в гости к пашам и уклонялся от

охоты, заверяя по-турецки чауш-баши, что он комнатный "барс", а картлийцев - по-

грузински, что он помесь престарелого

барса и облезшей кошки и его когти годятся только для того, чтобы чесать за ухом

в те часы, когда он пьянеет от

восхищения, любуясь из киоска блеском Стамбула, логовом "падишаха вселенной".

Этой шуткой Папуна удалось

оградиться от двуличных покусителей на его свободу и от чауш-баши, навязчивого,

как застрявшие в зубах прогорклые

гозинаки...

Вечера теплели, красное золото заката обагряло Босфор, пролетали ночи,

полные отраженных огней, вставало

нежное утро, возбужденно кричали чайки, распускались паруса, и корабли,

нагруженные ливанским кедром и черной

сосной Яманлара, табаком полуострова Коджаэли и маком Бурсы, сливами Измира и

рабынями Черкесии, кунжутом

Муглы, невольниками Алжира и сахарным тростником Сейхана, оставляли неподвижную

гладь бухты и уносились по

морским дорогам на Запад - в далекие земли франков, и на Восток - в сторону

Египта, к берегам Крыма и Кавказа, в жаркую

Александрию и суровый Азов.

Преддверие весны!

Саакадзе ждал весны, как вестника серебряных труб, раскатистый рокот

которых возвестит о начале похода войск

султана, подчиненных "барсу", потрясающему копьем. Он спешил, спешил, не замечая

ни красивой маски Стамбула, ни его

жестокого лица.

Двадцать четыре полнолуния промелькнут, как молния, а там снова Картли!

Ведь ему удалось незаметно - то среди

веселья, то в деловых беседах - убедить Мурада и везиров, что откладывать поход

трижды опасно, необходимо, чтобы с

наступлением весны подготовка была завершена. Достаточно лазутчикам Давлет-ханэ

проникнуть в замыслы Сераля, шах

Аббас непременно опередит султана и ринется с отборными тысячами тысяч к берегам

Тигра, к стенам Карса и Эрзурума.

Шах хорошо знает, как Моурави ценит на войне внезапность и любит прибегать к

этому испытанному средству. Надо

спешить!

- Надо спешить, ла илла иль алла! - поддержал Георгия Саакадзе

непроницаемый Осман-паша в полукруглой оде,

убранной затейливыми шалями. - Чем раньше вернется Моурав-бек в Картли, тем

выгоднее для Турции... ибо, изгнав...

- ...ибо, изгнав персов, которые непременно снова вторгнутся в

Картлийское царство, - поспешил досказать Хозрев-

паша, покосившись на Осман-пашу, - изгнав царя Теймураза, который не перестает

призывать на помощь царя Московии,

Моурав-бек подчинит царства грузин во главе с Картли золотому полумесяцу.

- О Мухаммед, придет час отнять Азербайджан, - подхватил Арзан-Махмет,

покосившись на Хозрев-пашу, -

можно проникнуть в глубь Ирана, завоевать Ереван, Акстафу и загнать в клетку

заблудившихся шиитов, больше, чем

аллаху, поклоняющихся "льву Ирана", не имеющих в битвах ни совести, ни чести.

- О аллах! Загнать их в нору, именуемую Исфаханом, - торопливо уточнил

Селиман-паша, бросив на Арзан-

Махмета выразительный взгляд.

Поджав ноги на троне, осыпанном драгоценными каменьями и стоящем под

блестящим балдахином, Мурад, в знак

согласия с везирами, величественно и милостиво кивал головой.

Георгий Саакадзе не преминул развить перед султаном, везирами и

советниками Дивана план войны "Полумесяц

Босфора". Главное: окончательно уничтожить влияние Ирана на царства Восточной

Грузии. Но довольствоваться этим

опасно. Он, Моурав-бек, укрепив Тбилиси и Телави, одним натиском подчинит

Стамбулу ханства: Ганджу, Ширван, Баку,

Ленкорань. Тогда наступит срок принять от капудан-паши отряды, кальонджу и

перебросить их с Черного моря на

Каспийское. Крымские мурзы, по велению Дивана, обяжут прибрежных жителей

Бакинского ханства соорудить легкий