Великое Делание, или Удивительная история доктора Меканикуса и Альмы, которая была собакой - страница 25

Часть пути к Динану Вольфганг ехал в большом грузовике, на котором была установлена машина, печатающая оккупационные марки. Они печатались день и ночь; то и дело к грузовику подъезжали офицеры связи и забирали свежие пачки для своих солдат. Это действительно смешно! Люди трудятся в ‹юте лица своего, зарабатывая хлеб насущный, профессора толкуют об экономике, министры разглагольствуют в парламенте о бюджете, а здесь: хлоп — и сто марок, хлоп-хлол — и тысяча… Да, Вольфганг прав и в отношении фламандцев. Нам было труднее получить работу, чем валлонам. Еще бы, валлонам покровительствовала победительница в прошлой войне — Франция, а у нас сейчас есть Германия! Германия сильнее Франции, сильнее! Превыше всего Германия! Как это Матерн сказал? Танки вперед, артиллерию назад, авиацию наверх! Дейтчланд, Дентчланд юбер аллее!..

Когда я проснулся на следующее утро, я не сразу мог понять, что произошло.

Я поднял голову. Лицо было в чем-то липком. А-а, это вино… Бутылки подрагивали на столе в такт грохоту проезжающих по улице танков. Да, приехал Вольфганг… Деньги… Сколько их!

— Ян! — позвал я.- Ян, иди сюда!

Мне никто не ответил. Я прошел в комнату сына. Его кровать была застелена. На часах было шесть утра. Значит, он не приходил домой. Это из-за Вольфганга. Но не мог же я указать ему на дверь! Ведь он мой школьный товарищ, мой друг!.. Правда, он пришел сюда не как мой друг. Неужели Ян не понимает? Ну, я позволил Вольфгангу сделать мне сюрприз. Ему ведь здесь, должно быть, не по себе, хотя он никогда не отличался щепетильностью. Но где же Ян? Он обиделся, мой мальчик, он не ожидал, что я буду пить вино с германским офицером. Нужно как-то приспосабливаться: я маленький человек… Кто-то хлопнул дверью. Это, наверно, Ян.

— Ян! — позвал я, спускаясь вниз по лестнице.

У раскрытых дверей стоял незнакомый мне человек в черном свитере.

— Вы Карл Меканикус? — спросил человек.

— Да, я.

— Вы отец Яна?

— Да. Где он?

— Ян арестован бошами!

— За что? Вы говорите неправду!

— Ян арестован гитлеровцами за порчу кабеля.

— Он не мог этого сделать, он всегда советовался со мной! Откуда вы знаете?

— Я работал вместе с Яном на станции. А когда это произошло, всех, кто работал на путях, взяли. Нас было шестьдесят человек. Гитлеровцы сказали, что расстреляют всех, если тот, кто перерубил кабель, не выйдет вперед. Ян вышел. Его взяли…

— Но он невиновен! Я не могу поверить!..

— Он не резал кабель! Кабели — это моя специальность. Он хотел спасти остальных. Мы раньше не очень доверяли ему: ведь он сын состоятельного инженера. А он, он… хороший мальчик, ваш Ян…

— А, это вы! Кабель — ваша специальность? Понимаю, понимаю. Как зовут вас?

— Жак Фрезер.

— Валлон? Так-так. Мой мальчик даже не интересовался газетами. Это вы распропагандировали его, вы!.. Но что делать? Куда идти? Его нужно спасти, спасти немедленно, а с вами я еще рассчитаюсь!

— Моя жизнь принадлежит вам, товарищ…

— Товарищ? Я вам не товарищ! Вы сбили моего сына с прямого пути! Он стал бы ученым! У него замечательно цепкий и сильный ум! А сейчас что делать? Я пойду, пойду к Матерну. Я найду его и освобожу Яна! У меня есть друг, большой друг! Он офицер и поможет мне…

Я сразу нашел капитана Матерна: его знали все.

— Что случилось, Карл? — спросил он меня.- Ты так взволнован!

— Моего сына арестовали! Он невиновен!.. Вольфганг, спаси его!

— Арестовали? Мне вообще неприятно заниматься такими делами: я служака, строевик. Где его взяли, на станции?

Матерн позвонил, и я, как завороженный, смотрел не черный ящик полевого телефоне, от которого змеей шел красный лоснящийся резиновый жгут. Из-за такого вот куска резины может погибнуть мой Ян. Какая глупость!

— Говорит капитан Матери. Да, да… Скажи, твои ребята вчера задержали некоего Яна Меканикуса? Это сын моего… Ах, так? Зо, зо, зо, так… так…

У меня все сжалось внутри, а Матерн, не глядя мне в глаза, все повторял: «Зо, зо, зо…». Потом он бросил трубку, подписал пропуск и, все еще не глядя на меня, сказал:

— Ты дурно воспитал своего сына, Карл!

— Что произошло, Вольфганг?

— Он плохо себя вел, вызывающе вел себя… Полчаса назад он был подвергнут экзекуции.