Венок раскаяния - страница 15
Шиманская. Награждена знаком «Победитель социалистического соревнования», член комсомольского прожектора, агитатор.
Все четверо — ударники коммунистического труда.
Усталые, издерганные Ситникова и Шиманская пришли в горсовпроф, теперь уже с жалобой. Они попали на прием к тому самому П. Богатырю, у которого недавно была и Тихая.
Богатырь пригласил к себе Крижановского, Лабазова и Третиниченко. Разговор длился около трех часов. Все трое говорили о том, какую заботу они проявляют о людях. Богатырь же указывал на нарушения законности в распределении жилья: «Выполняйте закон, и в этом будет лучшая забота о людях». Ссылаясь на постановление Совета Министров УССР и республиканского Совета профсоюзов от 20 декабря 1974 года, он вновь и вновь разъяснял: «Первоочередным правом на жилье пользуются лишь те, кто имеет не менее трех детей. В вашем же списке сплошь и рядом бездетные, некоторые пришли к вам полгода — год назад».
Руководители института вынуждены были пересмотреть очередность. В новый список внесли не только этих четверых, но и еще 18 «одиночек», пришедших недавно.
В большом 108-квартирном доме двенадцать квартир — на первом этаже, из них четыре были не только наименьшими, но и наихудшими: окна их упирались в глухую бетонную стену
Эти четыре мрачные комнатки и отдали Ситниковой, Шиманской, Тихой и Бурбе.
Юридически руководители «Гипрохиммаша» выполнили наконец свои обязательства перед ними, как молодыми специалистами (а они за это время стали уже кадровыми работниками) А фактически — наказали. На виду всего института, в назидание другим дирекция наглядно продемонстрировала свою конечную волю и власть, показала всем бессмысленность любой критики в свой адрес; куда бы и к кому бы вы ни обращались, а в своем институте хозяева — мы. Более всего дирекцию устраивало то, что они сумели остаться, как им казалось, в рамках закона.
Вероятно, они забыли, что закон предусматривает не только право на жилье, но и справедливое распределение жилья. Когда девушки попытались объясниться, им ответил Беляев:
— Вы чего добиваетесь, жилья или справедливости?
Странный это был разговор. Крижановский, Лабазов, Третиниченко и Тхорик (член месткома) уверяли: напрасно девушки жаловались, мы и без вмешательства профсоюзов собирались дать им квартиры (?). А список, в который они не попали, был просто предварительным.
Я попросил показать выписку из протокола заседания месткома от 24 января 1979 года. На повестке дня: рассмотрение заявлений сотрудниц т. Ситниковой С. И. и т. Шиманской Н. Н. о предоставлении им квартир… Выступали — Третиниченко: «Жилищная комиссия рассматривала ваши кандидатуры, но сегодня поселить в этот дом не представляется возможности»; Крижановский: «Сегодня не представляется такой возможности…» Постановление: в просьбе отказать. Это записано в пункте «а».
А чтобы оградить себя впредь от подобных жилищных посягательств, вписали в постановление и пункт «б»: «Обратить внимание на недостаточный уровень разъяснительной работы по жилищным вопросам».
Мы с Богатырем показываем эту выписку, зачитываем вслух.
— Да мало ли чего там понаписано,— отмахивается Третиниченко.— Написать можно все…
В ответ на жалобу Бурбы, Ситниковой, Шиманской и Тихой райисполком предписал институту задержать выдачу ордеров до окончания работы специальной комиссии исполкома райсовета. Комиссия еще продолжала работу, а ордера уже спешно выдавались. Почему?
— Нет, не было этого.
Называем фамилии, имена.
— Да, — вспоминает Тхорик,— мы выдавали ордера тем, кто уезжал в командировку.
Выбираем наугад людей, получивших ордера,— одного, другого, третьего… Ни один в командировку не уезжал.
На таком уровне защищали свои позиции руководители «Гипрохиммаша». По ходу разговора мне пришлось дважды выходить в отдел, где работает Тихая, чтобы уточнить кое-какие детали. Оба раза меня окружала толпа, у всех были жалобы, недовольства по поводу распределения жилья. Несколько человек зашли вместе со мной к Крижановскому (но многие не решились, сознались честно: вы уедете, а начальство останется, нам здесь работать).